Мои размышления прервал стук в дверь. Я быстро закрыл папку и спросил:
— Кто там?
— Извините за беспокойство, мистер Стерлинг, — ага, я узнал голос ассистента Паттерсона. — У меня срочный запрос от мистера Паттерсона о документах по клиентам Западного региона. Он сказал, что вы можете помочь.
Я нахмурился. Слишком быстрая реакция, слишком удобное совпадение. Что-то здесь не так.
— К сожалению, я работаю над срочным заданием мистера Харрисона, — ответил я через дверь. — Предложите мистеру Паттерсону обратиться напрямую к архивариусу.
— Но, сэр, мистер Паттерсон настаивает…
— Как и мистер Харрисон, — твердо ответил я. — Мои инструкции однозначны. Я свяжусь с мистером Паттерсоном позже.
Я услышал недовольное бормотание за дверью, затем удаляющиеся шаги. Первая проверка. Первая проверка лояльности, и, вероятно, не последняя.
Возвращаясь к документам, я думал о своем положении на этой шахматной доске корпоративной борьбы. Пешка, продвинутая на предпоследнюю горизонталь, готовая превратиться в ферзя. Но всегда существует риск, что тебя снимут с доски в последний момент.
Форбс. Встреча с ним через два часа. Еще один игрок, еще одно измерение в этой многомерной партии.
Я снова открыл папку, переходя к документам об инвестициях. Изучал тщательно, периодически делая заметки в небольшом блокноте, который планировал уничтожить сразу после завершения анализа.
Активы Metropolitan National Bank формировали интересную картину. Систематические приобретения небольших сталелитейных заводов в Пенсильвании и Огайо, инвестиции в железнодорожные ветки, соединяющие эти активы, и, что наиболее интригующе, создание холдинговых компаний со сложной структурой собственности.
Время приближалось к двум часам дня. Встреча с Форбсом назначена на три. Я собрал документы, аккуратно вложил их обратно в папку и запер в сейфе конференц-комнаты. Сделанные заметки я сжег в пепельнице, тщательно перемешивая пепел.
Выйдя в коридор, я запер дверь и вернул ключ мисс Петерсон.
— Уже уходите, мистер Стерлинг? — она взглянула на меня с легким удивлением.
— У меня встреча с потенциальным клиентом, — ответил я. — Металлургический проект в Пенсильвании. Мистер Харрисон в курсе.
Это была полуправда. Харрисон действительно знал о встрече, но не о том, что Форбс связан с Continental Trust.
— Конечно, — кивнула она. — Должна ли я сообщить мистеру Харрисону что-либо конкретное?
— Просто скажите, что я планирую вернуться к пяти и продолжу работу над его заданием.
Выйдя на Уолл-стрит, я глубоко вдохнул теплый июньский воздух. Небо затянули тяжелые облака, предвещая грозу, как метафору надвигающихся событий.
Я отправился к ближайшей стоянке такси, но прежде чем сесть в машину, сделал несколько маневров для проверки. Зашел в книжный магазин, вышел через заднюю дверь, прошел через оживленный универмаг. Слежки не обнаружил, но осторожность уже стала второй натурой.
Только после этого я поймал такси на Бродвее.
— Мэдисон-авеню, триста сорок пять, — сказал я водителю, плотно закрывая дверь.
Это адрес офиса Форбса, элегантного тридцатиэтажного здания в неоготическом стиле, одной из недавних архитектурных жемчужин Манхэттена.
Пока такси продвигалось через оживленные улицы, я мысленно готовился к встрече. Форбс финансист высшего ранга, партнер Continental Trust, возможно, причастный к смерти отца Стерлинга. Но также и потенциальный источник бесценной информации.
Мне предстояло сыграть роль амбициозного молодого финансиста, заинтересованного крупным проектом и перспективой сотрудничества. Но за фасадом вежливости и делового энтузиазма я должен внимательно слушать, наблюдать и запоминать любые детали, которые могли пролить свет на операцию «Анакондо».
Я также понимал, что нахожусь на перекрестке информационных потоков. Служба личным помощником Харрисона открывала доступ к конфиденциальным материалам.
При этом интерес Паттерсона создавал противовес и дополнительный источник данных. Связь с Мэдденом обеспечивала финансовую базу и теневые каналы информации. А теперь встреча с Форбсом могла дать прямой выход на Continental Trust.
Такси остановилось перед величественным зданием на Мэдисон-авеню. Я расплатился с водителем, поправил галстук и сделал глубокий вдох.
— Удачи, приятель, — усмехнулся таксист, заметив мой напряженный вид. — Выглядите так, будто идете на битву, а не на деловую встречу.
— Иногда это одно и то же, — ответил я с легкой улыбкой.
Массивные вращающиеся двери из латуни и стекла впустили меня в мраморный вестибюль здания. Над головой возвышался потолок, украшенный замысловатой мозаикой, изображающей аллегории Торговли, Финансов, Промышленности и Морского дела, четырех столпов, на которых строилось богатство Америки 1920-х.