Она отперла дверь, и мы вошли в прохладное помещение с мягким верхним светом. Стены увешаны полотнами, которые даже при моем ограниченном знании искусства явно принадлежали кисти великих мастеров.
— Здесь есть ранний Пикассо, — Констанс указала на небольшое полотно с геометрическими фигурами, — и два Матисса. А вот эту скульптуру Родена привезли из Парижа всего два месяца назад.
Я медленно двигался вдоль стен, пораженный качеством коллекции. Здесь были работы, которые в будущем хранились бы в крупнейших музеях мира за пуленепробиваемыми стеклами.
— Потрясающе, — искренне сказал я. — Но должен признать, меня удивляет ваш интерес к современному искусству. Большинство…
— … девушек моего круга предпочитают модные журналы и сплетни? — закончила она за меня. — Я ненавижу предсказуемость, мистер Стерлинг. Это смертельная скука, быть тем, кем тебя ожидают видеть.
Она вдруг оказалась совсем рядом, глядя на меня с вызывающей прямотой:
— А вы, Уильям? Вы тот, кем вас считают остальные?
Вопрос попал в цель с неожиданной точностью. Кто же я на самом деле?
Уильям Стерлинг или Алекс Фишер из будущего? Финансовый аналитик или временной путешественник с опасными знаниями?
— Боюсь, я гораздо более предсказуем, чем вы, — уклончиво ответил я.
— Не верю, — она покачала головой. — В ваших глазах есть что-то… знающее. Словно вы видите то, что недоступно другим.
Я почувствовал внезапное напряжение. Неужели она каким-то шестым чувством улавливала мою инородность в этом времени?
— Просто профессиональная деформация, — я постарался перевести разговор в шутку. — Финансовые аналитики всегда выискивают скрытые закономерности.
Констанс продолжала изучать меня взглядом, затем неожиданно поднялась на цыпочки и легко, почти невесомо поцеловала меня в щеку.
— За смелость, — пояснила она с улыбкой. — Пойдемте, нам пора возвращаться. Скоро начнут искать.
Вечер в поместье Вандербильтов оказался не менее насыщенным, чем день.
После формального ужина, сервированного с королевской пышностью, последовали танцы под небольшой оркестр, играющий модные мелодии с примесью джаза. Констанс, привлекавшая всеобщее внимание смелым темно-красным платьем с открытой спиной, несколько раз выбирала меня партнером, вызывая явное недовольство Гордона Фишера.
Ближе к одиннадцати, когда вечеринка была в самом разгаре, ко мне подошел Ричардсон, главный дворецкий.
— Мистер Стерлинг, мистер Вандербильт просит вас присоединиться к нему в библиотеке. Мистер Прескотт уже там.
Я последовал за ним через анфиладу залов в противоположное крыло дома. Мы остановились перед массивной двустворчатой дверью красного дерева с бронзовыми накладками, изображающими сцены из греческой мифологии.
— Библиотека, сэр, — Ричардсон открыл дверь и отступил, пропуская меня вперед.
Помещение, в которое я вошел, можно было назвать библиотекой лишь условно.
Это настоящий храм знаний, протянувшийся на два этажа вверх, с галереями, соединенными спиральными лестницами из кованого железа. Стены от пола до потолка занимали книжные шкафы из темного дуба, заполненные тысячами томов в кожаных переплетах.
Высокие стрельчатые окна с витражами, пол из мраморной мозаики, массивный камин из зеленого малахита. В центре располагался огромный круглый стол, покрытый зеленым сукном, на котором разложены карты и документы.
Вандербильт, Прескотт, Колдуэлл и еще один мужчина, которого я не встречал раньше, сидели вокруг стола. При моем появлении они прервали разговор.
— А, Стерлинг! — Вандербильт поднялся, приветствуя меня. — Входите, присоединяйтесь к нам. Коньяк?
Он указал на серебряный поднос с графином и хрустальными бокалами.
— Благодарю, сэр, — я принял бокал, который он мне протянул, и сел в указанное кресло.
— Позвольте представить Сэмюэля Хантингтона, — Вандербильт кивнул на незнакомца, худощавого седого мужчину с аристократическими чертами лица. — Сэм возглавляет Continental Shipping Trust и любезно согласился присоединиться к нашему разговору.
Я пожал руку Хантингтона, отметив про себя еще одно использование слова «Continental» в названии финансовой организации. Случайное совпадение или системная практика маскировки связанных структур?
— Мы обсуждали меняющийся характер мировой торговли, — продолжил Вандербильт. — И хотел бы услышать вашу точку зрения на несколько вопросов, касающихся текущего состояния рынков и перспективных направлений для диверсификации.