Петляя по узким проходам между зданиями, я вышел на параллельную улицу и быстро юркнул в метро. Это проверенная тактика.
В подземке легко оторваться от преследования. Просто войти в вагон перед самым закрытием дверей, а на следующей станции в последний момент выскочить на платформу.
Через сорок минут таких маневров я был уверен, что оторвался от слежки. Теперь можно позвонить.
В телефонной будке на углу 38-й улицы я набрал номер Кляйна. Ответил он после второго гудка.
— Импортно-экспортная компания «Атлас», чем могу помочь?
— Это Стерлинг. Получил ваше сообщение. Необходимо усилить протоколы безопасности.
— Понимаю, — голос Кляйна звучал спокойно, но я слышал нотки напряжения. — Наш общий друг считает, что интерес временный. На всякий случай мы направили обычных наших сотрудников понаблюдать за ситуацией.
«Обычные сотрудники» к Мэддена — это крепкие ребята с пистолетами под пиджаками. Обнадеживающе, но и тревожно одновременно.
— Нам нужно ускорить разработку нового шифра и изменить точки контакта.
— Уже в процессе. Завтра получите новые инструкции через нашего юного друга на 44-й улице.
— Понял. Что с теми активами?
— Распределены согласно вашей схеме. Первые транши достигли точек назначения. Вторая волна в процессе.
Это означало, что средства для покупки акций UGI уже благополучно ушли по назначению. Хоть что-то шло по плану.
— Хорошо. До связи.
Я повесил трубку и выдохнул. Ситуация усложнялась, но пока оставалась под контролем. Теперь следовало сделать еще один звонок.
Я нашел еще одну телефонную будку, на этот раз в вестибюле небольшого отеля на Лексингтон-авеню. Принцип безопасности прост. Никогда не звонить дважды из одного места. Каждый звонок — новая будка в новом районе.
Набрав номер редакции «Нью-Йорк Уорлд», я попросил соединить меня с Элизабет Кларк. Надеюсь, она еще не ушла. Такая работяга, как она, вряд ли уходит рано с работы.
Я не ошибся. После нескольких щелчков в трубке раздался ее мелодичный голос:
— Кларк слушает.
Что-то в ее тоне всегда вызывало у меня улыбку. Уверенная, независимая, она полная противоположность тех покорных и тихих женщин, которых так ценили в обществе конца 1920-х. Элизабет напоминала мне сильных женщин XXI века, каким-то образом опередив свое время на несколько десятилетий.
— Добрый вечер, мисс Кларк. Это Уильям Стерлинг.
На другом конце провода возникла короткая пауза, а затем я услышал легкую усмешку.
— Мистер Стерлинг. Какая приятная неожиданность. Решили прояснить свою загадочную позицию по рынку недвижимости, о которой так уклончиво говорили в прошлый раз?
Мы прибегали к своеобразной игре слов при каждом разговоре. Говорили о рынке и инвестициях, подразумевая совсем другое. Это наш способ флирта, неожиданно приятный для нас обоих.
— На самом деле я думал о более существенных вложениях. Например, инвестиции в хороший ужин. Я слышал, джазовые музыкальные активы сейчас особенно привлекательны для долгосрочного портфеля.
Она рассмеялась, звонкий, искренний смех, редкость в этом мире светских условностей и притворства.
— Интересное предложение. И когда вы планируете реализовать эту инвестиционную стратегию?
— Как насчет сегодняшнего вечера? Скажем, через два часа, в «Синей птице»?
— «Синяя птица»? — В ее голосе прозвучало удивление. — Это весьма амбициозный выбор для молодого финансиста. И так быстро? У вас весьма короткое плечо для сделки?
Заведение действительно одно из лучших в городе, но я мог себе это позволить. Более того, нам нужно место, где можно говорить относительно свободно, не опасаясь посторонних ушей. В «Синей птице» есть изолированные кабинеты, идеально подходящие для конфиденциальных бесед.
— Что поделать, я верю в качественные вложения, — ответил я.
— В таком случае, принимаю ваше предложение. В девять.
— Буду ждать с нетерпением.
Повесив трубку, я почувствовал странное волнение. Эта женщина пробуждала во мне чувства, которые я давно считал похороненными.
И это опасно. В моем положении эмоциональная привязанность могла стать непозволительной роскошью.
Я всегда напоминал себе, что не принадлежу этому времени. Что мои знания о грядущем крахе делают любые отношения потенциально нечестными. Что Великая депрессия, маячившая на горизонте, изменит судьбы всех этих беззаботных людей, танцующих джаз в нарядных клубах и тратящих деньги в дорогих магазинах на Пятой авеню.
А что если Элизабет окажется среди тех, кто потеряет все? Смогу ли я предупредить ее, не раскрывая своей истинной сущности?