Следующие два часа превратились в настоящий мозговой штурм. Мы ходили по бетонному полу, споря о ширине проходов, расположении касс, системах вентиляции и освещения.
Я удивился, тому, как быстро первоначальное сопротивление сменилось творческим энтузиазмом.
Томпсон, ранее самый скептичный, теперь увлеченно рисовал в блокноте эскизы открытых витрин, позволяющих покупателям легко брать товары.
Дэвидсон предложил инновационную систему рельсов для передвижения тяжелых товаров. А Хендерсон полностью погрузился в проектирование первых в истории торговых тележек.
— Смотрите, — он показывал набросок, — складная конструкция, чтобы экономить место при хранении. Колеса с резиновыми шинами для бесшумного движения. И здесь, спереди, специальное сиденье для маленьких детей.
Я был впечатлен. Некоторые его идеи настолько прогрессивные, что напоминали тележки супермаркетов, которые я видел в XXI веке. Вот что значит верно направленное творческое мышление.
— Превосходно, мистер Хендерсон. Можете подготовить подробный чертеж к нашей следующей встрече?
— Конечно! — его глаза сияли энтузиазмом изобретателя. — У меня есть знакомый металлург, который мог бы изготовить прототип.
К полудню общее настроение полностью изменилось. То, что начиналось как скептическая встреча, превратилось в коллективное творчество. Мы стояли посреди огромного пустого пространства, и каждый из нас мог теперь ясно представить, как оно преобразится.
— Джентльмены, — я обвел взглядом команду, — вы понимаете, что мы создаем историю? То, что проектируем сейчас, через десятилетия станет стандартом для всей розничной торговли.
— Знаете, мистер Стерлинг, — Томпсон снял очки и протер их платком, — когда мистер Фуллертон сказал, что его новый консультант хочет «перевернуть все с ног на голову», я был настроен весьма скептически. Но теперь… — он сделал паузу, — теперь я вижу потенциал. Это действительно может сработать.
— Не просто сработать, — я улыбнулся, — это изменит то, как люди покупают и продают товары. Навсегда.
Мы условились о следующей встрече через три дня, когда каждый представит детальные планы по своему участку работы. Как бы я не зарядил их энтузиазмом, но нужно все равно за ними приглядывать, а то мои новоиспеченные изобретатели легко уйдут не в ту сторону.
Покидая строительную площадку, я ощущал странное удовлетворение. Я его уже чувствовал раньше.
В прошлой жизни я манипулировал числами, создавая и разрушая состояния. Здесь же я участвовал в создании чего-то материального, что действительно улучшит повседневную жизнь людей. Надеюсь, это улучшит мою карму.
Часы показывали почти час дня. У меня оставалось время, чтобы заехать в офис и передать анализ Van Sweringen Харрисону, прежде чем отправиться на встречу с Вестоном. День обещал быть насыщенным, но я чувствовал необычайный прилив энергии.
Некоторые люди описывают такое состояние как умение «поймать волну». Момент, когда все твои действия словно синхронизируются с ритмом вселенной.
Я поднял руку, подзывая такси. Финансовые манипуляции, проект революционного магазина, расследование Continental Trust, все эти линии сплетались в моей жизни, создавая сложный узор, который каким-то образом казался именно тем, чем я должен заниматься.
Возможно, я наконец-то нашел свое предназначение в этом странном путешествии через время.
Или это было лишь очередной иллюзией, за которой последует жестокое пробуждение? Покажет только время, а у меня его ограниченное количество.
Размышляя так, я приехал в офис «Харрисон Партнеры», чтобы оставить анализ Van Sweringen на столе Харрисона. Мисс Петерсон сообщила, что босс отбыл на деловой обед и вернется лишь к вечеру, что меня вполне устраивало.
Пусть изучает мой отчет без меня. Так я смогу избежать немедленных вопросов о моем скептическом взгляде на железнодорожную империю братьев Ван Сверинген.
Выходя из здания, я взглянул на часы. До встречи с Вестоном оставалось около получаса. Как раз хватает времени, чтобы спокойно добраться до ресторана «Waldorf» на Пятой авеню, где мы договорились встретиться.
Вестон ждал меня в отдельном кабинете ресторана. Нефтяной магнат из Оклахомы выглядел как человек, чьи деньги появились раньше, чем манеры.
Крупный, с жесткими чертами лица и глубоким загаром, выдающим человека, проводящего много времени на открытом воздухе, он казался не совсем уместным среди изысканных интерьеров «Waldorf». Но его состояние, оцениваемое в несколько десятков миллионов долларов, открывало двери в любые заведения Нью-Йорка.