Уилсон изучил карту:
— А как оценивать стоимость будущего урожая?
— Берем среднюю урожайность за последние пять лет, умножаем на семьдесят процентов средней рыночной цены, — ответил я. — Консервативная оценка, но надежная.
Бухгалтер записал формулу в блокнот:
— Понятно. А что с хранением и реализацией товара?
— Партнерство с крупными элеваторами и товарными биржами, — у меня уже был готов план. — General Mills, Cargill, другие переработчики. Они заинтересованы в стабильных поставках по фиксированным ценам.
— Третье направление, — перешел я к следующей идее, — корпоративные облигации под обеспечение недвижимости. Для крупных клиентов, которым нужны значительные суммы на длительный срок.
— Как это работает? — спросил Уилсон.
— Возьмем гипотетический пример, — я сел за стол и взял ручку. — У клиента есть офисное здание стоимостью миллион долларов. Он хочет получить пятьсот тысяч на расширение бизнеса. Вместо обычного кредита выпускаем облигации на эту сумму под семь процентов годовых сроком на десять лет.
— А в чем преимущество? — не понял бухгалтер.
— Облигации можем продать другим инвесторам, — объяснил я. — Банк получает комиссию за организацию выпуска, но не замораживает собственные средства. Плюс клиент получает деньги по более низкой ставке, чем обычный кредит.
Уилсон задумался, просчитывая схему:
— Гениально! Мы становимся посредниками между заемщиками и инвесторами, зарабатывая на марже.
— Именно, — кивнул я. — А четвертое направление — международная экспансия. К лету планирую открыть представительства в Лондоне и Цюрихе.
Бухгалтер поднял голову от записей:
— Мистер Стерлинг, это потребует огромных инвестиций. Лицензии, персонал, офисы, корреспондентские отношения…
— Альберт, посчитайте потенциальную прибыль, — я подошел к географической карте мира. — Только валютные операции между долларом и фунтом стерлингов дают маржу в полпроцента с оборота. При объемах в десятки миллионов это серьезные деньги.
— А золотые операции? — спросил Уилсон.
— Еще прибыльнее, — ответил я. — Покупаем золото в Южной Африке, продаем в Нью-Йорке или Лондоне. Маржа два-три процента, сроки операций недели, а не месяцы.
Бухгалтер быстро делал расчеты на счетах:
— При обороте в пять миллионов долларов месячная прибыль может составить пятьдесят тысяч только на валютных операциях.
— Добавьте комиссии за переводы, консультационные услуги, управление активами богатых американцев в Европе, — продолжал я. — К концу года Merchants Farmers Bank может стать первым американским банком с полноценной трансатлантической сетью.
В кабинет постучали. Вошел Эллиотт с папкой в руках:
— Мистер Стерлинг, извините за беспокойство. Пришла телеграмма от Credit Suisse. Они подтверждают готовность к сотрудничеству и предлагают встречу в Цюрихе в мае.
Я взял телеграмму и прочитал. Швейцарцы действительно заинтересованы в партнерстве с американским банком.
— Томас, — сказал я, — начинайте оформление документов для международных операций. Альберт, — обратился я к бухгалтеру, — готовьте финансовые модели для всех четырех направлений. К понедельнику хочу видеть детальные расчеты прибыльности.
Уилсон закрыл блокнот и снял очки:
— Мистер Стерлинг, если все планы реализуются, через год мы будем контролировать активы на пятьдесят миллионов долларов, а то и больше.
— Альберт, — улыбнулся я, — это только начало. Нам нужно создать банковскую империю, способную пережить любые потрясения.
За окнами кабинета стемнело окончательно. Нью-Йорк погружался в вечернюю суету.
О’Мэлли заглянул в кабинет:
— Босс, машина подана. Маккарти проверил маршрут до дома, все чисто.
— Спасибо, Патрик, — я собрал документы в портфель. — Альберт, Томас, отличная работа. Завтра начинаем новую эру в банковском деле.
Покидая банк, я чувствовал удовлетворение от хорошо проделанной работы. За один день Merchants Farmers Bank принял депозиты на сумму свыше четырех миллионов долларов и выдал кредиты почти на полмиллиона. Но важнее всего, что я начал закладывать основы финансовых инноваций, которые позволят банку стать лидером американского рынка.
Утреннее солнце пробивалось сквозь высокие готические окна библиотеки финансового клуба «Торговая палата» на Уолл-стрит, 65, отбрасывая цветные блики на полированные дубовые столы. Я сидел в уединенном уголке среди стеллажей с банковскими отчетами и финансовыми справочниками, изучая годовой отчет Manhattan Commercial Bank за 1929 год.
Библиотека представляла собой настоящий храм американского капитализма. Потолки высотой двадцать футов украшали фрески с аллегорическими изображениями Торговли и Промышленности, а вдоль стен тянулись ряды кожаных томов с финансовыми хрониками последних пятидесяти лет. За соседними столами сидели седовласые банкиры и молодые аналитики, изучавшие биржевые сводки и корпоративные отчеты в тишине, нарушаемой только шелестом страниц и тиканьем массивных напольных часов.
— Босс, — тихо сказал Чарльз Бейкер, мой бывший коллега-стажер, а теперь специалист по оперативной связи, — привез то, что вы просили.
Мы отошли в отдельный кабинет. Для меня здесь имелась такая привилегия.
Бейкер, худощавый молодой человек с нервными движениями и вечными пятнами чернил на пальцах, поставил на стол кожаный портфель. Его светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, а новый серый костюм выдавал улучшившееся финансовое положение после того, как он перешел на мою службу.
— Отлично, Чарльз, — кивнул я, открывая портфель. — Что удалось выяснить?
Внутри лежали аккуратно переплетенные документы: копии банковских отчетов, списки крупнейших клиентов, схемы корреспондентских отношений. Бейкер развернул на столе детальную схему организационной структуры нашего конкурента.
— Manhattan Commercial Bank, — начал он, листая документы, — активы восемь миллионов четыреста тысяч долларов, собственный капитал один миллион восемьсот тысяч. На первый взгляд солидное учреждение.
Я внимательно изучил цифры. Банк действительно выглядел стабильным, но знание принципов современного финансового анализа позволяло увидеть скрытые проблемы.
— А проблемные кредиты? — спросил я.
— Вот здесь начинается интересное, — Бейкер указал на отдельную графу. — Официально заявлено двести тысяч просроченной задолженности. Но мои источники в комитете штата говорят о реальной цифре в один миллион двести тысяч долларов.
Я присвистнул. Разница в шесть раз означала либо катастрофическое управление рисками, либо сознательное сокрытие проблем от регуляторов.
— Какова природа этих кредитов? — уточнил я.
Бейкер достал отдельную папку с детальным анализом:
— Семьдесят процентов — спекулятивные операции с недвижимостью в Бруклине и Квинсе. Банк финансировал покупку участков под строительство жилых кварталов, но проекты заморожены из-за падения спроса.
— А связь с Continental Trust?
— Прямая и очень тесная, — лицо Бейкера приобрело серьезное выражение. — Роберт Кембридж, который пытался перехватить ваш банк, одновременно является членом совета директоров Manhattan Commercial. Плюс у них общие крупные клиенты и перекрестное владение акциями.
Это кардинально меняло дело. Manhattan Commercial был не просто конкурентом, а прямым инструментом Continental Trust в банковской сфере.
— Расскажи о клиентской базе, — попросил я.
Бейкер развернул карту Нью-Йоркского порта с отмеченными точками:
— Основные клиенты — портовые компании, импортеры, мелкие судоходные фирмы. Atlantic Shipping Corporation их крупнейший заемщик, кредитная линия четыреста тысяч долларов. Hudson River Docks — триста тысяч. Консорциум кофейных импортеров из Южной Америки — двести пятьдесят тысяч.
Я изучил список. Большинство клиентов именно те компаниями, которых можно легко переманить более выгодными условиями.