— Это решаемо, — ответил я, намазывая тост джемом. — Мы планируем увеличить зарплаты на пятнадцать процентов и ввести премии за выработку. Довольные рабочие — это продуктивные рабочие.
Адамс одобрительно кивнул:
— Разумный подход. Мы предпочитаем работать с предпринимателями, которые понимают важность социального мира.
Официант подошел к нашему столику:
— Джентльмены, не желаете еще кофе?
— Да, пожалуйста, — сказал я, протягивая чашку.
Восемь ноль шесть. В офисе Марранцано должна начаться грандиозная заварушка.
— Мистер Стерлинг, — Адамс достал из портфеля толстую папку, — вот проект кредитного соглашения. Прошу изучить и дать комментарии.
Я взял документы, перелистывая страницы и делая вид, что внимательно читаю условия. На самом деле все мои мысли были в офисном здании в нескольких кварталах отсюда.
— Процентная ставка выглядит разумно, — сказал я. — Семь процентов годовых при текущей экономической ситуации, это честные условия.
Брэдшоу записывал каждое мое слово:
— А сроки возврата? Пять лет с возможностью продления?
— Вполне приемлемо. Текстильный бизнес требует долгосрочного планирования.
В ресторане звучал негромкий разговор других посетителей, позвякивала посуда, шуршали газеты. Обычное утро в жизни респектабельного бизнесмена, обсуждающего крупную сделку с банкирами из Бостона.
— Мистер Стерлинг, — Адамс откинулся на спинку стула, — позвольте личный вопрос. Почему вы выбрали именно текстильную отрасль? Многие считают ее устаревшей.
— Напротив, — улыбнулся я, — я считаю, что текстиль переживает ренессанс. Новые синтетические материалы, автоматизация производства, растущий потребительский спрос. Через десять лет эта отрасль будет неузнаваема.
Официант принес счет за завтрак. Я расписался, оставив щедрые чаевыеч еще одно документальное подтверждение моего присутствия в отеле «Плаза» во время операции.
— Джентльмены, — сказал я, поднимаясь из-за стола, — благодарю за продуктивное обсуждение. Жду окончательного решения вашего совета директоров.
Мы обменялись рукопожатиями. Адамс и Брэдшоу остались допивать кофе, а я направился к выходу из ресторана, проходя мимо метрдотеля, который вежливо кивнул мне.
Восемь десять. Операция должна быть завершена.
Сальваторе Марранцано должен лежать мертвый на персидском ковре своего кабинета, а я выходил из самого престижного отеля Нью-Йорка после совершенно заурядного делового завтрака.
Идеальное алиби создано.
Ровно в восемь утра два черных автомобиля Packard 840 остановились у входа в Helmsley Building на 230 Парк-авеню. Из первой машины вышли четверо мужчин в темных костюмах и шляпах, каждый держал в руке кожаный портфель.
Их движения были уверенными, деловитыми. Обычные федеральные агенты, прибывшие по служебным делам.
Эйб Релес, коренастый мужчина с квадратной челюстью, шел впереди. Под пиджаком у него был Smith Wesson.38, а в портфеле лежало поддельное удостоверение агента прокуратуры на имя Фрэнка Коллинза. За ним следовали Альберт Анастасия, Вито Дженовезе и Джо Адонис, все с такими же документами, все готовые к решающему удару.
Швейцар у входа в здание вежливо кивнул, пропуская их мимо. Ничто не выдавало в этих людях киллеров, идущих на убийство. Они выглядели как сотни других государственных служащих, которые ежедневно посещали офисные здания Манхэттена.
В лифте царила напряженная тишина. Оператор лифта, пожилой мужчина в красном пиджаке, монотонно объявлял этажи:
— Третий этаж… четвертый этаж… пятый…
Анастасия незаметно проверил револьвер в кобуре под левой подмышкой. Его темные глаза были холодными и сосредоточенными. Дженовезе поправил узел галстука, единственный признак нервозности у человека, который уже совершил дюжину убийств.
— Девятый этаж, — объявил оператор.
Лифт остановился с легким толчком. Четверо мужчин вышли в коридор, отделанный мрамором и красным деревом.
Их шаги глухо отдавались под сводчатым потолком. На латунной табличке у двери номер девятьсот три значилось: «Real Estate Holding Corporation», подставная фирма Марранцано.
Релес первым подошел к двери приемной. За стеклянной перегородкой сидела секретарша, мисс Фошини, итальянка средних лет в строгом темном платье. Ее темные волосы были аккуратно убраны в пучок, а на носу сидели очки в проволочной оправе.