— Понимаю, — ответил я. — Все документы будут сохранены в неприкосновенности.
Когда посетители ушли, мы остались в полной тишине. За окнами оба автомобиля медленно отъехали от банка, но я был уверен, что наблюдение продолжится с других позиций.
— Босс, — О’Мэлли первым нарушил молчание, — это были не обычные банковские инспекторы.
— Согласен, — кивнул Бейкер. — Слишком много вопросов о крупных операциях. Обычно проверяющих интересует общая отчетность, а не детали конкретных сделок.
Я налил себе виски из хрустального графина. Янтарная жидкость не принесла облегчения, слишком много вопросов висело в воздухе.
— Джентльмены, — сказал я, — это только разведка боем. Continental Trust проверяет нашу готовность и изучает слабые места. Настоящий удар последует позже.
— Что будем делать? — спросил Бейкер.
— Готовиться к войне, — ответил я. — И выяснять, насколько глубоко у них связи в правительственных структурах.
За окнами февральская ночь укрывала Нью-Йорк снежным покрывалом. Но я чувствовал, что это затишье перед бурей. Continental Trust показал, что готов использовать любые средства для достижения своих целей.
Следующий день начался тревожно. Зимнее утро выдалось пасмурным, низкие тучи висели над Нью-Йорком, угрожая новым снегопадом. Я прибыл в банк в половине девятого, на час позже обычного, и сразу заметил изменения.
У входа в Merchants Farmers Bank стоял незнакомый мужчина в сером пальто, якобы читавший утреннюю газету. Слишком внимательно он посматривал на каждого входящего.
Еще двоих я заметил в кафе напротив. Они сидели у окна уже полчаса, но так и не притронулись к остывшему кофе.
— Босс, — О’Мэлли встретил меня в вестибюле, — нас определенно взяли под наблюдение. Смена караула произошла в шесть утра. Профессиональная работа.
Поднявшись в кабинет, я обнаружил на столе стопку утренних газет. Бейкер, пришедший еще раньше меня, разложил их веером и мрачно покачал головой:
— Уильям, взгляните на заголовки.
«New York Herald» вышла с материалом «Вопросы к молодому банкиру», «Wall Street Journal» опубликовал статью «Проверки частных банков усиливаются», а «Financial Times» поместил на первую полосу заметку «Подозрительные операции в финансовом районе».
— Ни одной прямой атаки, — заметил Маккарти, изучая тексты, — но общий тон настораживающий. Создается впечатление нестабильности.
Весь день прошел в напряженной атмосфере. Клиенты задавали больше вопросов, чем обычно. Трое мелких вкладчиков закрыли счета, сославшись на «семейные обстоятельства». Телефон звонил реже.
После обеда я понял, что нужна срочная встреча с агентом Харрисом. В половине пятого я набрал номер, который знал наизусть, но никогда не записывал.
— Алло, — ответил незнакомый мужской голос.
— Мне нужен мистер Джонсон из отдела страхования, — произнес я кодовую фразу.
— Мистер Джонсон на совещании. Перезвоните через час по номеру Медисон 4–7732.
Я положил трубку. Это означало, что встреча назначена на семь вечера в конспиративной квартире на 47-й улице.
В семь ровно я поднимался по скрипучей лестнице четырехэтажного дома в Мидтауне. Квартира 4-В служила одним из многих тайных мест встреч Бюро расследований. Агент Харрис уже ждал меня в небольшой гостиной с потертой мебелью и задернутыми шторами.
— Стерлинг, — он не подал руки для приветствия, что было непривычно, — садитесь. Нам нужно серьезно поговорить.
Харрис выглядел усталым. Его обычно безупречный костюм был слегка помят, а под глазами залегли темные круги. Он нервно курил, что тоже было для него нехарактерно.
— Харрис, что происходит? — спросил я, располагаясь в потертом кресле.
— Происходит то, что кто-то очень влиятельный хочет прекратить наше сотрудничество, — ответил он, затягиваясь сигаретой. — Сегодня утром директор Гувер лично вызвал меня и задал несколько неприятных вопросов о ваших связях с организованной преступностью.
Я почувствовал холод в груди:
— Мы же уже решили данный вопрос, разве не так?
— Предполагалось, что решили. Но кто-то предоставил директору детальное досье на ваши контакты с Оуни Мэдденом и другими фигурами Синдиката. Фотографии, записи разговоров, финансовые документы. Там ваше сотрудничество выглядит несколько иначе.
Харрис встал и подошел к окну, осторожно приподняв край шторы: