— Стерлинг, моя позиция в Бюро теперь под вопросом. Меня фактически отстранили от всех операций, связанных с организованной преступностью, под предлогом «возможного конфликта интересов».
— А что насчет информации, которую я предоставлял?
— Ценность информации никто не отрицает, — Харрис вернулся к столу. — Но руководство считает, что источник слишком «скомпрометирован связями с преступными элементами». Официально наше сотрудничество приостановлено до выяснения обстоятельств.
Я сжал кулаки. Continental Trust действовал даже более системно, чем я предполагал.
— Сколько времени у нас есть?
— Не знаю, — он честно посмотрел мне в глаза. — Может быть, неделя, может быть, месяц. Все зависит от того, насколько далеко готовы зайти ваши противники.
— А вы? Какую позицию займете?
Харрис долго молчал, докуривая сигарету:
— Стерлинг, я двадцать лет служу в федеральных органах. У меня семья, дети, пенсия через пять лет. Не могу рисковать всем этим ради… извините за прямоту, ради одного информатора.
— Понимаю, — кивнул я. — Значит, я остаюсь один.
— Не совсем один, — Харрис достал из внутреннего кармана конверт. — Здесь копии документов, которые могут вам пригодиться. И еще, если ситуация кардинально изменится, дайте знать через обычные каналы.
Я спрятал конверт во внутренний карман пиджака:
— Что вы посоветуете?
— Лежать на дне. Никаких громких операций, никаких связей с Синдикатом, никаких действий, которые могут привлечь внимание. По крайней мере, до тех пор, пока не изменится расстановка сил.
Мы расстались молча. Спускаясь по лестнице, я понимал, что потерял важного союзника. Федеральная защита, на которую я рассчитывал, испарилась.
Вернувшись в банк, я застал О’Мэлли в состоянии крайнего волнения:
— Босс, звонил Дэвид Роквуд. Просил срочно перезвонить. Сказал, что дело не терпит отлагательств.
Я набрал номер особняка Роквудов на Пятой авеню. Трубку поднял сам Дэвид, высокообразованный человек, получивший экономическое образование в Гарварде и считавшийся наследником нефтяной империи.
— Уильям, — его голос звучал напряженно, — нам нужно встретиться. Но не в офисе и не дома. Есть серьезные проблемы.
— Какого рода проблемы?
— Сегодня днем к отцу приезжали люди из Министерства финансов. Задавали вопросы о наших инвестициях в ваш банк. Очень детальные вопросы.
Я почувствовал, как ситуация становится все хуже:
— Что им ответил ваш отец?
— Пока ничего конкретного. Сослался на необходимость изучить документы. Но Уильям… — Дэвид понизил голос, — отец серьезно обеспокоен. Он не привык к тому, что правительство интересуется его частными делами.
— Дэвид, мне нужно с ним поговорить.
— Именно об этом я и звоню. Отец согласен на встречу, но только в поместье в Покантико-Хиллз. Завтра вечером. И Уильям… приезжайте один. Без охраны, без помощников. Отец хочет откровенного разговора.
— Хорошо. Во сколько?
— В семь вечера. Автомобиль встретит вас на станции Тарритаун. И еще одно. Готовьтесь к трудному разговору. Отец ощущает давление не только от правительства.
Я повесил трубку и посмотрел в окно. За стеклом сгущались зимние сумерки, а снег снова падал на пустеющие улицы финансового района.
Continental Trust явно действовал на всех фронтах одновременно, используя рычаги, о существовании которых я только догадывался.
Глава 7
Каскад контрударов
Министерство финансов, Вашингтон. 8:45 утра
Заместитель министра финансов Чарльз Уэстон сидел за массивным столом из красного дерева в кабинете с видом на Потомак. Перед ним лежали документы с грифом «Строго конфиденциально», а рядом стоял телефон прямой связи с Нью-Йорком.
Секретарь доложила:
— Мистер Уэстон, мистер Восворт на линии.
Уэстон снял трубку. Голос председателя Continental Trust звучал четко и властно:
— Чарльз, настало время использовать наши договоренности. Merchants Farmers Bank нарушает Федеральный банковский акт. Требуется немедленное расследование.
— Джеральд, вы понимаете серьезность обвинений? — осторожно уточнил Уэстон. — Какие именно нарушения?
— Подозрительные операции с золотом, связи с организованной преступностью, возможное отмывание денег. У вас уже имеются все необходимые документы.