Но даже произнося эти слова, Розенберг понимал: Continental Trust думал на несколько ходов вперед. Каждый их шаг заранее просчитан и защищен.
Редакция «New York World», 11:30 утра
Главный редактор Роберт Пулитцер сидел за редакторским столом, заваленным телеграммами, фотографиями и рукописями статей. Перед ним стояла чашка остывшего кофе и пепельница, полная окурков, верные спутники журналистской работы.
— Мистер Пулитцер, — секретарь протянула ему толстый конверт, — срочная доставка от анонимного источника.
Внутри конверта было письмо машинописного текста без подписи и стопка фотографий. Пулитцер начал читать и через минуту выругался так крепко, что секретарь поспешно ретировалась.
Документы содержали компрометирующую информацию о связях Merchants Farmers Bank с чикагской мафией, копии чеков на подозрительные суммы.
— Джонсон! — крикнул он репортеру. — Бросай все и садись за статью. У нас сенсация века.
Джонсон, худощавый мужчина с вечно растрепанными волосами и пятнами чернил на пальцах, подбежал к столу:
— Что за материал, шеф?
— Банкиры и мафия, — Пулитцер швырнул фотографии на стол. — Merchants Farmers Bank отмывает деньги итальянской семьи Нью-Йорка и Нового Орлеана. У нас есть доказательства.
Джонсон изучил документы.
— Шеф, а источник надежный? Документы выглядят как сфабрикованные.
Пулитцер отмахнулся:
— Джонсон, мы журналисты, а не детективы. У нас есть факты, есть документы. Читатели имеют право знать правду.
— Но если это подтасовка…
— То мы напечатаем опровержение завтра. А сегодня выпускаем экстра-выпуск с сенсацией. Заголовок: «Банкир-гангстер терроризирует Уолл-стрит».
Офис Chase Manhattan Bank, полдень
Альберт Уигген, президент Chase Manhattan, стоял у окна своего кабинета на двадцатом этаже, наблюдая за суетой Уолл-стрит внизу. В руках у него была телеграмма, полученная час назад от Федерального резерва.
— Мистер Хопкинс, — обратился он к вице-президенту банка, — какова общая сумма наших кредитных обязательств перед Merchants Farmers?
Хопкинс быстро перелистал бухгалтерские книги:
— Двенадцать миллионов долларов, сэр. Краткосрочные кредиты под залог портфеля ценных бумаг.
— Отзывайте все кредитные линии. Немедленно.
— Сэр? — удивился Хопкинс. — Но все обязательства выполняются в срок. Залоговое обеспечение более чем достаточное.
Уигген повернулся от окна:
— Мистер Хопкинс, час назад я получил конфиденциальную информацию о том, что Merchants Farmers Bank находится под следствием федеральных органов. Подозрения в отмывании денег и связях с организованной преступностью.
— Но это же только подозрения…
— В банковском деле, Хопкинс, репутация дороже прибыли. Я не могу рисковать именем Chase Manhattan ради каких-то дополнительных процентов.
Хопкинс понял бесполезность споров. Решение принято, остается только исполнить.
— Когда уведомлять о досрочном возврате?
— Сегодня к закрытию торгов. Срок возврата — сорок восемь часов.
В это же время аналогичные решения принимались в офисах Manufacturers Hanover Trust, First National City Bank и десятке других финансовых учреждений. Телефонные звонки из Continental Trust работали с пугающей эффективностью.
К двум часам дня Merchants Farmers Bank оказался отрезанным от всех кредитных линий на общую сумму более тридцати миллионов долларов.
Каскад контрударов обрушился на империю Стерлинга с точностью часового механизма.
Кабинет банка, который еще утром казался символом финансовой мощи, теперь напоминал штаб осажденной крепости. На столе из красного дерева, где обычно лежали отчеты о прибылях, теперь громоздились стопки документов о потерях. Дождь за окнами усилился, барабаня по стеклу с удвоенной силой, словно само небо решило добавить драматизма к происходящему.
Я сидел в кожаном кресле, вертя в руках телеграмму из Цюриха, третью за последний час. Каждая приносила новости о заморозке очередных миллионов.
Бейкер стоял у окна, его обычно безупречный вид нарушали растрепанные волосы и расстегнутый воротничок. О’Мэлли расхаживал по кабинету, изредка поглядывая на телефон, который молчал уже полчаса, зловещий признак в мире, где деньги никогда не спят.