— Ради тонущего корабля? — с горькой усмешкой подсказал я, наливая себе виски из хрустального графина.
— Уильям, вы талантливый финансист, возможно, один из лучших, кого я знал, — Прескотт поправил пальто в руках. — Но Continental Trust это не те люди, с которыми стоит воевать. Они играют в лиге, где обычные правила честной конкуренции просто не действуют.
За окном проехал автомобиль, фары которого на мгновение осветили лицо Прескотта. В его глазах читались сожаление и что-то похожее на отцовскую заботу о младшем коллеге, совершившем роковую ошибку.
— Знаете, что меня больше всего удивляет? — продолжил он, поворачиваясь ко мне. — Вы действительно думали, что сможете их победить? Молодой банкир, пусть даже очень способный, против империи, которая строилась полвека и имеет связи в самых высоких кругах?
— Наивность молодости, — ответил я, стараясь придать голосу нужную степень горечи и разочарования. — Думал, что таланта и упорства достаточно для победы над любым противником.
— В нашем мире, Уильям, побеждают не самые талантливые, — философски заметил Прескотт, надевая черные кожаные перчатки. — Побеждают те, у кого больше связей, больше денег и меньше моральных ограничений.
Он направился к двери, но остановился на пороге:
— Желаю удачи в завтрашних переговорах с Continental Trust. Постарайтесь сохранить хотя бы что-то от банка и вашей репутации.
Когда тяжелая дубовая дверь закрылась за Прескоттом, О’Мэлли усмехнулся:
— Крысы покидают корабль еще до того, как он начал тонуть.
— Пусть покидают, — ответил я, возвращаясь к столу. — Потом он будет жалеть о поспешности своего решения.
Не прошло и получаса, как дверь снова распахнулась, на этот раз без стука. В кабинет вошел Роберт Харрисон.
Мой бывший босс, человек, у которого я когда-то отобрал контроль над брокерской фирмой. Высокий, грузный мужчина лет шестидесяти, с проседью в тщательно зачесанных волосах и самодовольной улыбкой на полном лице. Его костюм был дорогим, но слегка старомодным, а золотые зубы поблескивали при каждом слове.
— Уильям, — произнес он, бесцеремонно усаживаясь в кресло для посетителей и положив трость с серебряным набалдашником на подлокотник, — слышал, что у вас серьезные проблемы.
Я сжал кулаки над столом, изображая сдерживаемую злость:
— Роберт, что вам нужно в такое время?
— Просто хотел выразить… искренние соболезнования, — его голос сочился ядовитым сочувствием, а маленькие глазки блестели злорадством. — Помните, как вы говорили год назад, что старые методы ведения бизнеса безнадежно устарели? Что молодое поколение финансистов все изменит к лучшему?
О’Мэлли заметно напрягся, готовый вмешаться, но я остановил его едва заметным жестом. Этот разговор мог быть полезен для поддержания легенды о моем поражении.
— Роберт, если вы пришли сюда только для того, чтобы злорадствовать…
— О нет, ни в коем случае, — Харрисон поднял пухлые руки в жесте невинности. — Я пришел с конкретным деловым предложением. Continental Trust нужен опытный управляющий для возрождения фирмы «Харрисон и Партнеры». А кто лучше меня знает специфику этого бизнеса?
Значит, он уже ведет тайные переговоры с нашими врагами. Типично для Харрисона. Он всегда умел определить, на чьей стороне будет победа, и вовремя оказаться там.
— Вы хотите вернуть контроль над фирмой? — спросил я, отпивая виски.
— Не хочу, а верну, — самоуверенно ответил он, поглаживая золотую цепочку часов. — Continental Trust считает, что под моим опытным руководством фирма будет значительно более стабильной и предсказуемой.
Харрисон с усилием поднялся из кресла и подошел к моему столу, положив на него пухлые руки с несколькими золотыми перстнями:
— Знаете, Уильям, есть определенная справедливость в том, что сейчас происходит. Вы отобрали у меня фирму, используя не самые честные методы. Теперь жизнь расставляет все по своим местам.
Я медленно поднялся, глядя ему прямо в маленькие злые глазки:
— Нечестными методами? Я предложил клиентам лучший сервис, более выгодные условия и современные подходы к инвестированию. Я спас их капиталы от краха. Это называется честная рыночная конкуренция.
— Это называется предательство доверия, — холодно ответил Харрисон, тяжело дыша от волнения. — Но ничего, урок получен. Надеюсь, он пойдет вам на пользу в будущей карьере, если таковая еще предвидится.
Он взял трость и направился к двери, но обернулся на пороге с особенно мерзкой улыбкой: