— Мистер Стерлинг, молодость часто связана с излишней самоуверенностью. Но мудрость приходит с опытом. Continental Trust не питает к вам личной неприязни. Мы готовы предложить достойный выход из ситуации. В целом, мы его уже обсуждали ранее. Надеюсь, у вас хватит благоразумия.
— Какой именно выход? — спросил я, стараясь, чтобы в голосе звучала надежда.
Форбс достал из портфеля новую папку и положил передо мной. Документы были уже подготовлены. Соглашение о передаче активов, списки имущества, проекты новых контрактов.
— Первое, — сказал Восворт, перечисляя по пальцам, — Continental Trust покупает Merchants Farmers Bank за символическую сумму в один доллар. Это позволит избежать процедуры банкротства и сохранить репутацию.
— Второе, — продолжил Форбс, — все активы, включая клиентскую базу, недвижимость и корреспондентские отношения, переходят под управление Continental Trust. Ваши клиенты получат более качественное обслуживание.
— Третье, — добавил Восворт, — вы публично признаете финансовые ошибки в управлении банком и приносите извинения клиентам. Это поможет восстановить доверие к банковской системе.
Я внимательно изучал документы, делая вид, что обдумываю каждое условие. В действительности мне было все равно. Эти бумаги впоследствии превратятся в пустые листы.
— А что касается моих сотрудников? — спросил я. — Многие из них работают со мной уже несколько лет.
— Как я уже говорил, лучшие получат предложения о работе в наших подразделениях, — ответил Форбс. — Мистер Бейкер, например, может возглавить департамент корпоративного кредитования. Остальные пусть ищут новые места самостоятельно.
— А что касается меня лично?
Восворт сплел пальцы и посмотрел мне в глаза:
— Вы покидаете банковский бизнес навсегда. Подписываете соглашение о неконкуренции сроком на десять лет. Это справедливая цена за мирное урегулирование.
Условия были унизительными, но именно такими я их и ожидал. Восворт и Форбс хотели не просто победить, они хотели навсегда уничтожить меня как конкурента.
— Джентльмены, — сказал я после долгой паузы, — ваши условия суровы, но справедливы. Я согласен подписать соглашение.
Восворт едва скрыл улыбку торжества. Форбс придвинул документы ближе и протянул мне дорогую перьевую ручку.
— Мистер Стерлинг, — сказал Восворт, — я рад, что мы смогли найти разумное решение. Подпишите здесь, пожалуйста.
Я взял ручку и подписался под каждым документом. Нарочно писал размашистыми буквами, выражая смирение и покорность. Каждая подпись приближала меня к моменту, когда маска будет сброшена.
— Превосходно, — сказал Форбс, собирая подписанные документы. — Официальное оформление займет несколько дней, но юридически Continental Trust уже контролирует активы Merchants Farmers Bank.
Восворт поднялся из-за стола и протянул руку:
— Мистер Стерлинг, позвольте выразить уважение вашей мудрости. Не каждый молодой человек способен признать поражение с таким достоинством.
— Спасибо, мистер Восворт, — ответил я, пожимая его руку. — Я многому научился за эти месяцы.
— Уверен, что так, — улыбнулся Восворт. — Теперь позвольте предложить слегка отпраздновать наше соглашение. У нас есть превосходный бурбон «Old Forester» 1923 года.
Он подошел к резному буфету и достал бутылку с тремя хрустальными стаканами. Янтарная жидкость переливалась в утреннем свете.
— За завершение финансовой войны, — произнес Восворт, поднимая стакан, — и за новое начало в банковском деле Нью-Йорка.
— За Continental Trust, — добавил Форбс, — и за устранение всех препятствий на пути к процветанию.
Я поднял свой стакан, но промолчал и сделал вид, что пью. Затем поставил стакан на поднос, слегка поклонился, сказал: «Господа!» и вышел.
Покинув офис Continental Trust, я медленно шел по Уолл-стрит к своему банку. Каждый шаг был частью представления. Поникшие плечи, опущенная голова, походка человека, несущего тяжелейший груз. Несколько знакомых финансистов встретились мне по пути, и я старательно избегал их взглядов, делая вид, что стыжусь своего поражения.
У входа в Merchants Farmers Bank меня поджидал Маккарти. Мой начальник разведки выглядел встревоженным.
— Мистер Стерлинг, — тихо сказал он, снимая шляпу, — нужно поговорить. Срочно.
— Не здесь, — ответил я устало. — Поднимайтесь в мой кабинет через десять минут. Через служебный вход.
В главном зале банка царила атмосфера похорон. Сотрудники говорили шепотом, клиенты нервно поглядывали на меня, словно ожидая объявления о банкротстве. Именно такую картину я и хотел создать.