Форбс провожал гостей, следил, чтобы швейцары подавали пальто в правильном порядке, чтобы лакеи вызывали автомобили согласно статусу гостей. Сначала Rolls-Royce для самых важных персон, затем Packard и Cadillac для менее значительных фигур.
Журналисты, которых было человек десять, собрались у отдельного выхода, обсуждая материалы для завтрашних статей. Фотограф из «Wall Street Journal» проверял пластинки в своей камере. Снимки сегодняшнего вечера завтра появятся на первых полосах.
— Отличный материал, — говорил репортер из «Herald Tribune» своему коллеге. — «Падение молодого финансиста», заголовок готов.
В углу зала несколько младших партнеров банков обсуждали увиденное приглушенными голосами:
— Видели, как держался Стерлинг? Не дрогнул.
— Что ему оставалось? Полный крах. Хотя надо отдать должное, достоинства не потерял.
Метрдотель отеля, элегантный француз в безупречном фраке, следил за тем, чтобы официанты убирали столы в правильном порядке. Хрустальные бокалы аккуратно складывались в специальные ящики, серебряные приборы пересчитывались и упаковывались.
У главного входа в отель выстроились автомобили с шоферами. Черные лимузины с полированными до блеска боками, их моторы мурлыкали в ночной тишине. Швейцары в красных ливреях с золотыми пуговицами помогали дамам садиться в машины, аккуратно поправляя длинные меховые накидки.
Восворт проводил меня до выхода с видом покровителя, который оказал милость побежденному противнику.
— Уильям, — сказал он, поправляя белый галстук-бабочку, — надеюсь, сегодняшний вечер научил вас кое-чему о настоящей силе в финансовом мире.
— О да, мистер Восворт, — ответил я с легкой улыбкой. — Урок был исключительно запоминающимся.
Форбс подошел к нам, держа в руках список гостей:
— Джеральд, все ключевые фигуры присутствовали. Завтра весь финансовый мир будет знать о нашей окончательной победе.
— Превосходно, Генри, — кивнул Восворт. — Мистер Стерлинг, ваше такси ждет у бокового входа. Думаю, главный вход сегодня не для вас.
Даже в этой мелочи унижение. Победители уезжают в лимузинах через парадный вход, побежденный в такси через служебный.
Я направился к боковому выходу, проходя мимо групп гостей, которые все еще обсуждали события вечера. Кое-кто бросал на меня сочувствующие взгляды, кто-то — откровенно злорадные.
У бокового входа действительно ждало такси, потрепанный Ford, водитель которого дремал за рулем. Я тихонько постучал в стекло.
— На Парк-авеню, триста сорок семь, — сказал я, садясь на заднее сиденье.
По дороге достал из кармана телеграфный бланк: «НАЧИНАЕМ. СТЕРЛИНГ.»
Через окно автомобиля видел, как из главного входа отеля выходят последние гости. Восворт стоял на ступенях, махая рукой уезжающим лимузинам. Триумфатор, празднующий полную победу.
— Водитель, — сказал я, — прежде чем ехать домой, остановите у телеграфа на Бродвее.
Ночной телеграфист был удивлен поздним клиентом в смокинге, но взял бланк и деньги без вопросов.
— Срочная телеграмма в четыре адреса, — сказал я. — Лондон, Монреаль, Хьюстон и Вашингтон.
Через пять минут телеграмма ушла. Операция началась.
Завтра Восворт поймет, что его торжественный банкет стал не праздником победы, а поминками по Continental Trust.
Глава 14
Ночь длинных ножей
Утреннее мартовское солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы прогреть каменные стены здания Royal Bank of Canada на Брод-стрит в Нью-Йорке. Двадцатитрехэтажная башня из светлого гранита возвышалась над финансовым районом как северный форпост канадского капитала в американской экономике.
В половине девятого утра Джеральд Восворт, председатель совета директоров Continental Trust, прибыл в здание в своем обычном Duesenberg Model J цвета «полночный синий» стоимостью восемнадцать тысяч долларов. Шофер Джеймс остановил автомобиль у мраморных ступеней главного входа, где швейцар в ливрее с золотыми галунами распахнул дверцу.
Восворт поднялся на четырнадцатый этаж, где располагались офисы американского представительства канадского банка. Его сопровождали Генри Форбс, финансовый директор Continental Trust, и юрист фирмы Стивен Хатчинс, трое мужчин в безупречных темных костюмах от лучших портных Мэдисон-авеню.
Приемная Royal Bank встретила их атмосферой сдержанной канадской элегантности. Стены из темного ореха, персидские ковры с геометрическим узором, портрет короля Георга V в золоченой раме. За резным письменным столом красного дерева сидела секретарша, молодая женщина с аккуратно уложенными волосами и в строгом сером костюме.