Один острый фрагмент полоснул меня по левой щеке, и я почувствовал, как теплая кровь потекла к подбородку.
— Патрик! — крикнул я, но мой голос потонул в грохоте выстрелов.
О’Мэлли застонал, глухо, сдавленно. Его белая рубашка начала окрашиваться алым пятном в области правого плеча. Еще одна пуля пробила его левый бок, и кровь хлынула струей на кожаные сиденья.
— Мартинс! — заорал я водителю. — Езжай!
Мартинс, сжавшийся за рулем как пружина, резко выжал педаль газа. Двигатель Packard взревел, и машина рванулась вперед с такой силой, что мое тело впечаталось в спинку сиденья.
Светофор все еще горел красным, но нас это уже не волновало.
Мы пронеслись через перекресток на скорости сорок миль в час, едва не сбив грузовик Ford, водитель которого в ужасе крутил рулем, пытаясь увернуться от нашего снаряда.
За нами раздались визг тормозов и урчание двигателей. Убийцы начали погоню.
Я поднял голову и оглянулся через разбитое заднее стекло. Темно-синий Chrysler Imperial и черный Buick Master Six неслись за нами, набирая скорость. Расстояние между машинами сокращалось, у наших преследователей мощные двигатели.
— Босс, — прохрипел О’Мэлли, прижимая окровавленную ладонь к ране в боку, — это Марранцано. Он решил покончить с нами всеми одним ударом.
Его лицо побледнело, но глаза все еще горели решимостью. Левой рукой он достал из кобуры под мышкой свой Smith Wesson.38 и проверил барабан.
— Патрик, не дури! — сказал я, видя, как он пытается повернуться к заднему окну. — Ты теряешь слишком много крови!
— Босс, — ответил он с кривой улыбкой, — если эти сицилийские ублюдки думают, что могут просто так нас убить, они ошибаются.
Пули снова засвистели вокруг нас. На этот раз стреляли из обеих машин преследователей. Я услышал характерный звон. Одна из пуль попала в хромированный бампер, другая пробила крышу, оставив рваную дыру в обивке.
— Мартинс! — крикнул я водителю. — Через Центральный парк! Там мы от них оторвемся!
— Слушаюсь, сэр! — ответил Мартинс, резко поворачивая руль влево.
Packard накренился, шины взвизгнули на мокром асфальте. Мы влетели в Центральный парк через вход на 59-й улице, фары вырывали из темноты голые ветви деревьев и заснеженные газоны.
Мартинс вел машину как настоящий ас. Он знал каждую извилину парковых дорог, каждый поворот и каждый холм. Мы неслись со скоростью пятьдесят миль в час, безумие для узкой парковой дороги.
За нами грохотали две машины преследователей, но расстояние начало увеличиваться. Водители Chrysler и Buick не знали парк так хорошо, как наш Мартинс.
— Как дела, Патрик? — спросил я, видя, как О’Мэлли прижимает к ране в плече носовой платок.
— Пуля прошла навылет, — ответил он сквозь стиснутые зубы. — Плечо болит как дьявол, но кость целая. А вот в боку… — он помолчал, — там похуже. Чувствую, как что-то внутри кровоточит.
Я достал из внутреннего кармана пиджака чистый носовой платок и протянул ему:
— Прижми сильнее. Скоро мы будем дома, я вызову доктора.
— Какого доктора? — усмехнулся О’Мэлли. — С огнестрельными ранениями в больницу не обратишься. Полиция задаст слишком много вопросов.
Он прав. Любой врач в любой больнице Нью-Йорка обязан сообщать полиции о пациентах с пулевыми ранениями. А полиция в данный момент была последней инстанцией, к которой мы хотели обращаться.
— У Мэддена есть свой человек, — сказал я. — Доктор Маккейб. Бывший военный хирург, работает неофициально.
Мы выехали из парка на Пятую авеню и повернули направо, к Верхнему Ист-Сайду. Преследователей позади не было видно, Мартинс оторвался от них в лабиринте парковых аллей.
— Босс, — сказал водитель, не поворачивая головы, — а что, если они знают, где вы живете? Что, если нас ждут у дома?
По спине пробежал холодок. Действительно, что если это не спонтанная атака, а тщательно спланированная операция? Что если у особняка нас поджидает засада?
— Мартинс, не подъезжай прямо к дому, — приказал я. — Остановись за квартал. Мы пойдем пешком и осмотримся.
— Умно, — прохрипел О’Мэлли. — Сицилийцы любят ставить засады.
Packard остановился у обочины на углу 82-й улицы и Парк авеню. Двигатель шипел, остывая после безумной гонки. Из радиатора шел пар, видимо, одна из пуль пробила систему охлаждения.
Я выглянул из машины и огляделся. Улица казалась спокойной.