Я подошел к сейфу и повернул массивный диск с комбинацией цифр. Внутри, на бархатных полках, лежали документы, ювелирные изделия и стопки банкнот. Но самое ценное — папка с кодами доступа к европейским счетам.
— Патрик, — сказал я, доставая папку, — если что-то случится со мной, эти коды помогут тебе получить доступ к резервным фондам.
О’Мэлли покачал головой:
— Босс, ничего с вами не случится. У нас есть армия, союзники, план действий.
— Надеюсь. Но в этой войне нужно готовиться к худшему сценарию.
Я показал ему схему, которую разработал накануне:
— Смотри. Если федералы предадут нас, активируем «план Альфа» — полная эвакуация капитала в Швейцарию. Если Марранцано захватит контроль над Синдикатом, включаем «план Бета» — финансирование сопротивления через европейские банки.
— А если случится самое худшее? — тихо спросил О’Мэлли.
— «План Гамма», — ответил я. — Ты берешь эти коды, садишься на первый корабль в Европу и начинаешь новую жизнь с капиталом в два миллиона долларов.
О’Мэлли отвернулся к стене. Его плечи дрожали, не от боли в ранах, а от эмоций.
— Босс, — сказал он хриплым голосом, — за все годы работы я никогда не встречал человека, который так заботился бы о подчиненных.
— Мы не подчиненные и начальник, Патрик. Мы команда. И команда не бросает своих.
Телефон зазвонил. Я поднял трубку:
— Алло?
— Мистер Стерлинг, это Томми Маккарти. У меня срочные новости.
— Говори.
— Наши информаторы сообщают: Марранцано планирует крупное совещание на сегодня вечером. Склад на Вест-Сайде, все боссы пяти семей. Повестка дня «реорганизация структуры управления».
Я почувствовал, как мышцы напряглись. Это означало только одно. Марранцано готовился объявить себя «capo di tutti capi» и начать массовые чистки.
— Сколько времени у нас есть?
— Совещание в восемь вечера. Но босс, есть еще одна новость. Наш человек в ресторане «Неаполь» слышал разговор. Ваше имя первое в списке на ликвидацию.
— Понятно.
Когда я повесил трубку, О’Мэлли внимательно посмотрел на меня:
— Плохие новости?
— Марранцано ускоряет события.
— И что будем делать?
Я вернулся к телефону и попросил соединить меня с Лондоном. Пришло время активировать британские связи.
— Barclays Bank, сэр Томас Бенгбоу.
— Сэр Томас, это Уильям Стерлинг. Помните наш разговор о диверсификации рисков?
— Конечно, мистер Стерлинг. Что-то изменилось?
— Ситуация в Нью-Йорке становится нестабильной. Возможны серьезные потрясения в ближайшие дни. Рекомендую перевести британские активы в более безопасные юрисдикции.
— Насколько серьезные потрясения?
— Возможна смена руководства в крупных финансовых структурах. Силовыми методами.
Британский банкир понял намек.
— Понятно. Мистер Стерлинг, если вам понадобится убежище, двери Barclays Bank всегда открыты для надежных партнеров.
— Благодарю, сэр Томас. Надеюсь, до этого не дойдет.
Последний звонок в Детройт, к Оуни Мэддену. Мой старый знакомый был одним из немногих союзников, которых Марранцано пока не решался трогать.
— Оуни, это Уильям. Как дела?
— Неплохо, парень. Слышал, у тебя проблемы с сицилийцами.
— Больше чем проблемы. Марранцано объявил мне войну. Сегодня вечером он попытается исключить меня из Синдиката.
— Сукин сын, — прорычал Мэдден. — Думает, что может диктовать условия всем остальным. Что тебе нужно?
— Временно финансовую поддержку. Триста тысяч долларов на вооружение и людей.
— Считай, что деньги уже у тебя. Куда переводить?
— В Chase National Bank, счет номер 447–892. Завтра утром.
— Будет сделано. А если понадобится что-то еще?
— Я позвоню.
Когда я повесил трубку, О’Мэлли улыбнулся:
— Босс, теперь понятно, почему вы так быстро разбогатели. Вы думаете на три хода вперед.
— В этом мире, Патрик, кто не планирует заранее, тот не выживает. Особенно когда воюешь одновременно с мафией и федералами.
Я подошел к карте мира, висевшей на стене. Красные булавки отмечали банки, где теперь хранился мой капитал. Синие — подставные компании. Зеленые — надежные убежища в случае экстренной эвакуации.