О’Мэлли нахмурился:
— Откуда?
— Предатель в нашем окружении. Кто-то передает ему информацию о наших операциях.
В палате повисла тяжелая тишина. Предательство худшее, что могло случиться в нашем мире, где доверие было единственной валютой.
— У тебя есть подозрения? — спросил Маллоу тихо.
— Несколько версий. Но пока не хочу никого обвинять без доказательств. Патрик, это будет твоя первая задача в новой должности. Найти крота.
О’Мэлли кивнул с мрачной решимостью:
— Найду, босс. И когда найду…
— Когда найдешь, сообщишь мне. Никаких самосудов. Такие дела требуют осторожности.
Мы помогли О’Мэлли одеться и спуститься по лестнице. Движения давались ему тяжело, но он упорно отказывался от поддержки, опираясь только на перила.
У выхода из клиники нас ждал черный Packard с затемненными стеклами. За рулем сидел Мартинс. Мы сели внутрь и быстро уехали прочь.
Глава 22
Перемирие
Я сидел в своем кабинете на втором этаже особняка, просматривая утренние сводки от Томми Маккарти. Толстые стены из красного кирпича приглушали шум города, но напряжение войны просачивалось даже сюда, в самое сердце моей крепости.
Кабинет был обставлен с английской элегантностью: массивный письменный стол из красного дерева, за которым я сидел, два кожаных кресла перед ним, книжные полки до потолка с томами по экономике и истории. На стенах висели картины в золоченых рамах, пейзажи Хадсона и портреты отцов-основателей. Единственным намеком на военное время служил револьвер Smith Wesson.38 в открытом ящике стола.
Резко зазвонил телефон, прерывая мои размышления. Я снял трубку.
— Мистер Стерлинг? — голос охранника из сторожевой будки. — К вам прибыл джентльмен. Говорит, что представляет дона Сальваторе по деловому вопросу.
Я почувствовал, как напряглись мышцы. Посланник Марранцано. Значит, старый лис решил попробовать дипломатию перед финальным ударом.
— Проводите его в гостиную, — сказал я. — Я скоро спущусь.
Через пять минут в кабинете собрались мои ближайшие помощники.
О’Мэлли сидел в кожаном кресле, его левая рука все еще покоилась в черной перевязи, а под рубашкой угадывались очертания бинтов. Лицо было бледным, но глаза горели привычным огнем.
Рядом устроился Томми Маккарти с блокнотом, готовый записывать важные детали.
— Джентльмены, — начал я, показывая письмо, — Марранцано приглашает на переговоры. Официально наверняка для «урегулирования недоразумений».
О’Мэлли усмехнулся, но тут же поморщился от боли в ребрах:
— Босс, это же классическая ловушка. Вызвать противников под предлогом переговоров, а потом…
— Именно это я и думаю, — согласился я. — Томми, что говорят твои информаторы?
Маккарти перелистал страницы блокнота:
— Вчера к зданию на Парк-авеню прибыло подкрепление. Он копит силы.
Маллоу наклонился вперед:
— Мистер Стерлинг, а что если это действительно мирные переговоры? Марранцано понес серьезные потери после нашей атаки на склад в Ред-Хуке. Может, он реально готов договариваться?
О’Мэлли покачал головой:
— Шон, ты не знаешь сицилийцев. Для них месть дело чести. Марранцано скорее застрелится, чем простит смерть двенадцати своих людей. — Он помолчал, затем добавил с ирландским акцентом: — Как писал Йетс: «Все распалось, центр не выдержал, одна анархия царит в мире».
— Но вопрос в том, — продолжил я, — кто из нас представляет анархию, а кто порядок.
О’Мэлли медленно поднялся с кресла, опираясь на подлокотник:
— У нас два варианта. Либо отказаться от встречи и признать, что боимся. Либо принять вызов, но подготовиться соответственно.
— Третий вариант, — добавил Маллоу. — Нанести упреждающий удар. Атаковать их завтра утром, пока они готовятся к «мирной встрече».
— Если я откажусь, это покажет слабость, — размышлял я вслух. — Марранцано использует это против других потенциальных союзников. Скажет, что Стерлинг струсил.
— А если согласитесь, — предупредил О’Мэлли, — можете не вернуться домой.
— Но что если мы обратим его же план против него? — сказал я, поворачиваясь к помощникам. — Соглашусь на встречу, но не в его офисе. Предложу нейтральную территорию.