В среду я встретился с Вандербильтом в его клубе.
— Корнелиус, я готов, — сказал я. — Предлагаю создать Фонд профессиональной реабилитации ветеранов. Начальный капитал миллион долларов. Я вношу двести пятьдесят тысяч, вы столько же, возможно Роквуд также согласится. Остальное пусть добавит Барух, если заинтересуется.
— Серьезные деньги, — кивнул Вандербильт. — Но идея стоящая. Я уже говорил с Барухом по телефону. Он согласился встретиться в пятницу в своем офисе.
— Отлично. А что насчет европейской информации о Моргане?
— Мой лондонский банкир обещал прислать подробный отчет к концу недели. Пока что известно только, что Морган недавно провел несколько успешных операций с немецкими промышленными акциями.
В четверг вечером я окончательно отработал стратегию. План состоял из трех этапов.
Сначала заинтересовать Баруха благотворительным проектом, затем в процессе обсуждения деловых вопросов упомянуть о странной активности новых игроков на рынке, и только в конце, если атмосфера сложится благоприятно, прямо предупредить об угрозе со стороны Моргана.
В пятницу утром, одевшись в лучший темно-синий костюм и отполировав ботинки до зеркального блеска, я отправился в офис Барнарда Баруха на Уолл-стрит, 111. Легендарный финансист занимал весь верхний этаж тридцатиэтажного здания, откуда открывался великолепный вид на гавань и статую Свободы.
Барух встретил нас с Вандербильтом в своем кабинете, просторном помещении со строгой деловой мебелью и стенами, увешанными фотографиями с президентами и европейскими лидерами. В свои пятьдесят восемь лет он сохранял внушительную фигуру и пронзительный взгляд человека, привыкшего принимать решения, от которых зависят судьбы государств.
— Мистер Стерлинг, — сказал он, пожимая мне руку, — Я много слышал о ваших успехах в финансовых и банковских делах. Говорят, вы заинтересованы в благотворительности?
— Именно так, мистер Барух. Я считаю, что успешные люди обязаны помогать тем, кто пострадал, защищая нашу страну.
Следующие полчаса мы обсуждали детали создания Фонда профессиональной реабилитации. Барух проявил искренний интерес, задавал детальные вопросы о методах обучения и трудоустройства ветеранов. Когда я упомянул о готовности вложить четверть миллиона долларов, его брови удивленно поднялись.
— Серьезная сумма для человека вашего возраста, — заметил он. — Откуда такая щедрость?
— Мой отец погиб, когда я был молод, — ответил я, используя частично правдивую историю Уильяма Стерлинга. — Я знаю, каково это, остаться без поддержки в трудную минуту.
Барух кивнул с пониманием.
— Похвальное отношение. Хорошо, господа, я готов поддержать ваш проект. Внесу триста тысяч долларов и помогу с получением государственных лицензий.
Первый этап плана выполнен. Теперь можно перейти ко второму.
— Мистер Барух, — сказал я, когда мы закончили обсуждение формальностей, — раз уж мы заговорили о деловых вопросах, хотел бы спросить вашего совета. В последнее время на рынке появились новые игроки с очень большими ресурсами. Не кажется ли вам это странным?
— В каком смысле странным? — Барух наклонился вперед, его интерес заметно возрос.
— Компании, зарегистрированные всего несколько месяцев назад, предлагают условия значительно лучше рыночных. Переплачивают за активы, предоставляют кредиты под заниженные проценты. — Я сделал паузу. — Экономически это не имеет смысла, если только у них нет каких-то скрытых мотивов.
— Интересно, — Барух задумчиво потер подбородок. — А конкретные примеры привести можете?
— «Объединенная финансовая корпорация». Они перехватили мою сделку с Хьюзом, предложив на два миллиона больше. Корнелиусу тоже делали необычайно выгодные предложения по железнодорожному финансированию.
Вандербильт подтвердил мои слова:
— Барнард, их условия действительно выглядели подозрительно. Четыре процента годовых при рыночной ставке семь-восемь процентов. Плюс требовали принять решение за сорок восемь часов.
— Хм, — Барух задумчиво почесал подбородок. — А что известно о руководстве этой компании?
— Возглавляет некий Роберт Морган, — ответил я. — Американец, но последнее время жил в Европе. Имеет связи со швейцарскими банками.
При упоминании имени Моргана Барух заметно напрягся. Он медленно повернулся от окна и пристально посмотрел на меня.
— Роберт Морган, говорите? — в его голосе послышались осторожные нотки. — А откуда такая подробная информация?