Наконец хоть одна хорошая новость. Не все европейские банкиры поддались на уловки Моргана.
— Синьор Борджиа, благодарю за информацию. Что именно они хотели знать?
— Объемы наших совместных операций, планы на будущее, ваше финансовое положение. Задавали очень конкретные вопросы. — Борджиа понизил голос. — Мистер Стерлинг, у нас в Италии говорят. Когда враг изучает тебя слишком подробно, значит, готовится серьезный удар.
— Мудрая пословица. И что вы им ответили?
— Ничего конкретного. Сказал, что все наши деловые отношения конфиденциальны. — Итальянец помолчал. — Но должен предупредить, они предложили очень большие деньги. Шестьдесят миллионов долларов на развитие итальянской экономики.
Шестьдесят миллионов для Италии после пятидесяти для Швейцарии и восьмидесяти для Англии. Общая сумма уже превысила двести миллионов долларов, колоссальные ресурсы даже по меркам крупнейших банков мира.
— Синьор Борджиа, сколько времени вы можете задержать с ответом?
— Неделю, максимум две. Но потом совет директоров потребует объяснений.
Неделя это больше, чем дали другие банки. Возможно, итальянцы станут моим плацдармом для контратаки.
После завершения разговора я сел за стол и начал составлять план ответных мер. Морган показал силу, но также раскрыл и масштаб своих амбиций. Объединенная атака на европейские банки означала, что у него есть не только деньги, но и разветвленная агентурная сеть, способная действовать одновременно в разных странах.
Это уже не финансовая конкуренция, а настоящая экономическая война. И в войне, как известно, побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее.
Я посмотрел на часы. Половина одиннадцатого вечера. В Европе уже утро нового дня, и там мои партнеры принимают решения, которые могут определить исход этой войны.
Но у меня еще есть время. И план.
Открыв сейф, я достал папку с документами на подставные компании, созданные для экстренных ситуаций. Если Морган хочет играть на международной арене, он получит достойного противника.
В конце концов, в эту игру могут играть и двое.
Часы на моем столе показывали половину первого ночи, когда я наконец отложил последнюю телеграмму из Европы. Морган нанес объединенный удар по всем моим заграничным партнерам, но это также означало, что он показал свой почерк. Методичность, огромные ресурсы, международный размах, все это говорило о противнике, превосходящем возможности обычного финансиста.
Я встал и подошел к сейфу, достав оттуда папку с документами встречи с Рузвельтом. После разгрома Continental Trust губернатор предложил мне тесное сотрудничество в подготовке к президентским выборам 1932 года.
Тогда это казалось интересной, но отдаленной перспективой. Теперь, когда Морган атаковал мои европейские позиции, политические связи становились критически важными.
Я открыл блокнот и начал записывать. Если Морган контролирует швейцарские банки и имеет влияние в Лондоне, мне нужны союзники посильнее. А кто может быть сильнее будущего президента Соединенных Штатов?
Взяв телефон, я набрал номер спальни О’Мэлли в другом крыле моего особняка.
— Патрик, извини за поздний звонок, — сказал я, когда он ответил сонным голосом. — Мне нужно экстренное совещание завтра утром. Собери Эллиотта Джонсона, профессора Норриса, а также Сару Левински и Маркуса Хендерсона. Принеси все материалы по экономической программе Рузвельта.
— Босс, что-то случилось? — О’Мэлли мгновенно проснулся.
— Морган показал свои возможности. Пора показать наши. Завтра в восемь утра, в конференц-зале.
— Понял. А что с европейскими партнерами?
— Об этом поговорим завтра. Спокойной ночи, Патрик.
Утром, ровно в восемь, в конференц-зале собралась расширенная команда. О’Мэлли прибыл первым, принеся с собой стопку папок и термос с крепким кофе. Эллиотт Джонсон появился через пять минут, выглядевший немного растерянно от внезапного вызова. Профессор Норрис пришел с обычной пунктуальностью, но его седая голова была полна идей, как всегда.
Сара Левински вошла последней, но ее появление изменило атмосферу в комнате. Молодая женщина-аналитик в элегантном темно-синем костюме и с аккуратной прической была редкостью в финансовом мире, но ее острый ум уже не раз доказал свою ценность. Она принесла толстую папку с графиками и диаграммами.