Нитти медленно провел указательным пальцем по линии, соединяющей Чикаго с Детройтом, затем с Кливлендом и Канзас-Сити. На его левой руке поблескивали золотые запонки с инициалами «F. N.», подарок Аль Капоне. Голос Нитти, хриплый от многолетнего курения сигар «Монте-Кристо», прорезал тишину зала:
— Господа, взгляните на эту карту. Видите эти синие флажки на Восточном побережье? Это территории нью-йоркской Комиссии. А красные наши. Кто из вас может сказать, где больше земли, больше людей, больше возможностей?
В кожаных креслах вокруг овального стола из ореха сидели восемь человек. Джейк «Жадный Глаз» Гузик, полный мужчина средних лет, поправил очки в золотой оправе и открыл толстую папку, перевязанную красной лентой.
Его прозвище родилось не случайно. Гузик мог оценить прибыльность любой сделки за секунды, словно живой арифмометр компании Burroughs.
— Франк прав, — сказал Гузик, доставая из папки листы с цифрами, отпечатанные на машинке «Ремингтон». — Наш совокупный оборот за прошлый год составил пятнадцать миллионов долларов. У нью-йоркцев только восемь. Но они до сих пор думают, что Америка заканчивается на реке Гудзон.
Мюррей «Горбун» Хамфрис, сидевший справа от Гузика, кивнул. Он отличался характерно сутулой фигурой.
Старое ранение, полученное в перестрелке на Саут-Сайде пять лет назад, навсегда изменило его осанку, но не притупило ума. Хамфрис специализировался на «защите» бизнеса, и его молчаливое присутствие действовало на потенциальных нарушителей соглашений лучше любых угроз.
За окном послышался низкий гул моторов. К отелю подкатил черный «Паккард» модели 740, его хромированные бамперы и решетка радиатора сверкали в свете уличных фонарей General Electric.
Из машины вышли двое мужчин в темных пальто, представители детройтской группировки, прибывшие на встречу самолетом Ford Trimotor. Трехмоторный самолет, способный нести двенадцать пассажиров, преодолел расстояние от Детройта до Чикаго за два с половиной часа, что еще десять лет назад казалось фантастикой.
— Прибыли детройтские коллеги, — заметил один из помощников Нитти, выглянув в окно. — «Чикаго Лимитед» из Кливленда должен подойти к Юнион-стейшн через полчаса.
Нитти кивнул и вернулся к карте. Он взял деревянную указку, тонкую палочку из черного дерева с серебряным наконечником, и постучал по району Великих озер.
— Видите эти железнодорожные линии? — его палочка следовала изгибам путей Pennsylvania Railroad и Baltimore Ohio. — Тот, кто контролирует железные дороги, контролирует всю торговлю между Атлантическим океаном и Тихим. А где железные дороги сходятся? В Чикаго.
В углу зала тихо потрескивал радиоприемник Philco Model 20, настроенный на волну местной станции. Время от времени сквозь статические помехи пробивались обрывки джазовых мелодий или голос диктора, сообщающего о падении цен на пшеницу на Чикагской товарной бирже.
Нитти подошел к радио и выключил его. Посторонние звуки могли помешать важному разговору.
Дверь зала открылась, и вошли двое мужчин из Детройта. Первый, Сэмми «Джек» Тополино, был невысоким смуглым сицилийцем с аккуратно подстриженными усиками и золотой коронкой на переднем зубе.
Его спутник, Энтони «Толстяк» Джакалоне, оправдывал свое прозвище, при росте пять футов семь дюймов он весил не меньше двухсот тридцати фунтов. Оба носили пальто от портного с Гранд-Ривер-авеню и ботинки из кожи аллигатора.
— Господа из Motor City, — приветствовал их Нитти, используя неофициальное название Детройта. — Как дела на заводах Форда?
— Генри платит рабочим пять долларов в день, — усмехнулся Тополино, снимая пальто и передавая его помощнику. — А мы продаем им виски по доллару за бутылку. Простая математика.
Следующими прибыли представители из Кливленда, братья О’Доннелл, рыжеволосые ирландцы с мозолистыми руками сталеваров. Старший, Майк, носил на шее цепочку с католическим крестиком, а младший, Патти, имел привычку постоянно щелкать костяшками пальцев. Они контролировали значительную часть алкогольной торговли в промышленном районе между озером Эри и заводами Republic Steel.
Последними прибыли гости из Канзас-Сити. Джонни Лазия, элегантный итальянец с залысинами и манерами джентльмена, и его помощник Чарли «Бинаджи» Джарджио, молчаливый сицилиец с характерным шрамом через левую бровь.