На маленьком вокзале меня встретил Артур Джонсон, мужчина лет сорока пяти с широкими плечами лесоруба и мозолистыми руками, которые не знали покоя даже в самые трудные времена. Его рабочая куртка из плотной шерсти была заштопана в нескольких местах, но чиста и аккуратна. Глаза, ярко-голубые, как горное озеро, выражали смесь надежды и скептицизма.
— Мистер Стерлинг? — Джонсон снял вязаную шапку, обнажив густые каштановые волосы с ранней сединой. — Артур Джонсон. Я наслышан о вас. Мэр Коннолли из Мэлона звонил, сказал, что у вас есть интересные предложения для нашей лесопилки.
— Надеюсь, что интересные и выгодные, мистер Джонсон. Покажете мне ваше предприятие?
Мы сели в его грузовик Ford Model AA, рабочую лошадку американских лесорубов. Кузов приспособлен для перевозки бревен, а в кабине пахло машинным маслом и сосновой смолой. Двигатель работал ровно, несмотря на явный износ, Джонсон явно умел обращаться с техникой.
— Наша семья работает с лесом уже три поколения, — рассказывал он по дороге. — Дед мой, Олаф Джонсон, приехал сюда из Норвегии в 1875 году. Купил участок леса за триста долларов и построил первую пилораму на берегу озера.
Он указал на группу зданий, которые показались впереди между деревьями:
— Отец расширил дело, купил паровые пилы, построил сушильные камеры. До прошлого года у нас работало сто двадцать человек, мы поставляли пиломатериалы в Нью-Йорк, Бостон, даже в Филадельфию.
— А сейчас?
— Сейчас работает тридцать человек, и то через день, — горько усмехнулся Джонсон. — Строительство остановилось, новые дома не строят, старые не ремонтируют. Заказов почти нет.
Лесопилка «Адирондак Тимбер» расположилась на берегу озера Сэранак, используя водяное колесо для привода основных механизмов. Комплекс состоял из главного производственного корпуса, трех сушильных сараев, склада готовой продукции и конторы. Железнодорожная ветка Delaware Hudson подходила непосредственно к складу, что позволяло загружать пиломатериалы прямо в вагоны.
Но сейчас железнодорожные пути зарастали травой, а на складе стояло всего несколько штабелей досок, покрытых брезентом от дождя.
— Вот что осталось от семейного бизнеса, — сказал Джонсон, останавливая грузовик у главного входа. — Раньше эти склады ломились от товара, поезда приходили каждые два дня. Теперь последний вагон отправили три недели назад.
Внутри производственного корпуса царил полумрак. Огромные дисковые пилы стояли неподвижно, покрытые тонким слоем пыли. Транспортеры, по которым еще недавно двигались бревна, пустовали. Несколько рабочих в потертых комбинезонах вяло строгали доски вручную, больше для вида, чем по необходимости.
— Вот наша главная пила, — Джонсон погладил рукой массивный диск диаметром почти шесть футов. — Привезли из Германии в 1923 году. Может распилить бревно диаметром четыре фута за две минуты. Но сейчас работает раз в неделю, не больше.
Он показал мне сушильные камеры, длинные сараи с системой паровых труб для контроля влажности:
— Здесь мы доводим пиломатериалы до нужной кондиции. Влажность двенадцать процентов, стандарт для строительной древесины. Но теперь больше половины камер пустует.
В конторе, небольшом деревянном домике рядом с главным корпусом, Джонсон показал мне финансовые документы. Картина была удручающей: доходы упали со ста восьмидесяти тысяч долларов в 1928 году до двадцати пяти тысяч в прошлом году. При постоянных расходах на содержание оборудования и минимальный штат это означало убытки.
— Мистер Джонсон, — сказал я, изучив цифры, — я вижу, что у вас отличное оборудование и опытные рабочие. Но рынок обычных пиломатериалов действительно умер. Поэтому я предлагаю заняться совсем другой продукцией.
Артур поднял голову от документов:
— Какой именно?
Я развернул на его столе технические чертежи:
— Специализированные деревянные конструкции для электроэнергетики. Каркасы трансформаторных подстанций, опоры для линий электропередач, изоляционные элементы, деревянные траверсы.
Джонсон внимательно изучал чертежи:
— Никогда не делали ничего подобного. Это же точная работа, требует специальных навыков.
— Именно поэтому спрос превышает предложение, — объяснил я. — Большинство лесопилок производят стандартные доски и брус. А специализированные конструкции делают всего несколько предприятий в стране.
Я показал ему расчеты:
— Обычная доска два на четыре дюйма стоит сейчас двенадцать центов за погонный фут. Изоляционная траверса для электроподстанции — два доллара пятьдесят центов за штуку. При том же расходе древесины прибыль в двадцать раз больше.