Я занял место слева от Лучиано, чувствуя тяжесть взглядов всех присутствующих. В воздухе витали ароматы жареного мяса и чеснока, доносившиеся из кухни, но аппетита не было. От моих слов зависела дальнейшая стратегия самой могущественной преступной организации Восточного побережья.
Я наклонился вперед, чувствуя, что настал момент представить план:
— Джентльмены, предлагаю принципиально новый подход к решению чикагской проблемы. Они убили моего человека. Лучшего разведчика, узнали про мои планы и финансовые схемы. Не все, но часть. Поэтому столкнуть их с ирландцами не получится.
Все взгляды устремились на меня. Лучиано жестом приглашал продолжать.
— Вместо прямого столкновения с Нитти, предлагаю временно изменить конфигурацию противостояния, — продолжал я, выбирая слова максимально осторожно. — У нас есть и другие противники, ирландцы О’Брайена, борьба с ними требует отдельных ресурсов.
Профачи откинулся в кресле:
— К чему вы ведете, Стерлинг?
— К тому, что умные полководцы никогда не воюют на нескольких фронтах одновременно, — ответил я. — Предлагаю заключить временные соглашения с противниками, чтобы сконцентрироваться на главной угрозе.
Лански поднял голову от расчетов:
— Конкретные предложения?
Я достал из внутреннего кармана сложенную карту восточных штатов и разложил ее на столе:
— Первое. Перемирие с Нитти на основе территориального разделения. Чикаго и Средний Запад остаются в его сфере влияния, Нью-Йорк и финансовые операции — в нашей. Взаимное невмешательство в дела друг друга.
Анастасия недоверчиво покачал головой:
— А что мешает ему нарушить соглашение через полгода, когда укрепит позиции?
— Ничего, — честно признал я. — Но через полгода мы тоже укрепим позиции, избавившись от других угроз.
Костелло затушил сигару и внимательно изучил карту:
— Продолжайте, Уильям. Какие еще соглашения вы предлагаете?
— Второе. Компромисс с О’Брайеном по бостонским операциям. Ирландцы получают полный контроль над портовой логистикой, мы сохраняем банковские операции и инвестиции в регионе.
— Это означает потерю значительных доходов, — недовольно заметил Профачи.
— Временную потерю, — поправил я. — Война с О’Брайеном обошлась бы гораздо дороже. Его люди уже взорвали мою сейфовую камеру в Бостоне, следующей целью могут стать наши склады в Нью-Йорке. Мы потеряем еще больше доходов.
Лански внимательно изучал цифры в папке:
— Экономически план имеет логику. Расходы на войну с тремя противниками одновременно превышают наши текущие доходы на тридцать процентов. Временные уступки позволят сохранить финансовую стабильность.
Анастасия скрестил руки на груди:
— А что скажут твои люди? Многие посчитают переговоры с чикагцами предательством после убийства Маккарти.
Вопрос был болезненным. Смерть Томми действительно требовала возмездия, но эмоции плохой советчик в стратегических вопросах.
— Альберт, месть это роскошь, которую мы не можем себе позволить в данный момент, — сказал я твердо. — Маккарти погиб, выполняя задание. Лучший способ почтить его память — обеспечить победу в этой войне. Я еще расквитаюсь за его гибель. Но не сейчас.
Костелло снова закурил сигару:
— Временные рамки соглашений?
— Шесть месяцев, — ответил я без колебаний. — За это время мы решаем проблемы и укрепляем позиции. После этого можем вернуться к вопросу территориального расширения.
Лучиано вернулся к столу и сел:
— Как вы видите процедуру переговоров?
— Неофициальные контакты через посредников. С Нитти через банковские каналы, у нас есть общие корреспонденты в Чикаго. С О’Брайеном через ирландских профсоюзных деятелей.
Профачи налил себе вина из графина:
— А если они откажутся от переговоров?
— Тогда возвращаемся к первоначальному плану, — ответил я. — Война на всех фронтах с соответствующими потерями. Попытка столкнуть их лбами, но она крайне маловероятна, в свете последних событий.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только тиканьем напольных часов в углу. Каждый из боссов взвешивал риски и выгоды предложенной стратегии.
Лански первым нарушил молчание:
— Голосуем. Кто за временные соглашения с частью противников?
Костелло поднял руку первым, за ним последовал Лански. Профачи колебался несколько секунд, затем тоже поднял руку. Анастасия сидел с каменным лицом.
— Альберт? — спросил Лучиано.
— Не нравится мне этот план, — проворчал Анастасия. — Но если все остальные за… — Он неохотно поднял руку.