— Каких фондов? — поинтересовалась Хелен Рид.
— «Фонда поддержки американских фермеров», «Комитета помощи безработным», «Ассоциации малого бизнеса.» — Я перечислил их как молитву. — Организации, которые действительно помогают людям, а не покупают политиков.
Брисбен усмехнулся:
— И сколько стоит эта реклама?
— Пятьдесят тысяч долларов за полгода. — Я назвал сумму без выражения, словно речь шла о цене газеты.
В кабинете повисла тишина. Пятьдесят тысяч долларов для газеты 1931 года — это годовой бюджет небольшого издания.
Хелен Рид первой пришла в себя:
— Это очень щедрое предложение, мистер Стерлинг.
— Я щедрый человек, когда дело касается правды. — Я улыбнулся. — И еще более щедрый, когда дело касается борьбы с ложью.
— А если эти документы окажутся подделкой? — спросил Брисбен.
— Тогда можете вернуть деньги и написать разоблачительную статью обо мне. — Я встал. — Но сначала проверьте их у независимых экспертов. Думаю, результат вас удивит.
Затем я снова сел и достал записную книжку:
— Артур, что такое современная информационная война? Это не только то, что пишут в центральных газетах. Это то, что читают люди в глубинке, что слышат по радио, что обсуждают в барах и на заводах.
— И что вы предлагаете?
— Создать сеть. — Я открыл записную книжку. — У меня есть список тридцати местных газет в ключевых штатах. Все они на грани банкротства, все их редакторы готовы на сотрудничество за… скажем так, разумную плату.
Брисбен заинтересованно наклонился:
— Какую именно плату?
— От пяти до десяти тысяч за газету. В зависимости от тиража и влияния. — Я пролистал страницы. — «Youngstown Vindicator» в Огайо — восемь тысяч. «Milwaukee Journal"» в Висконсине — десять. «Cedar Rapids Gazette»" в Айове — пять.
Хелен Рид быстро считала в уме:
— Это больше двухсот тысяч долларов.
— Именно. Но взамен мы получаем контроль над информационным потоком в ключевых регионах. — Я закрыл записную книжку. — Представьте, что в один день тридцать газет публикуют материалы о связях сенатора Ритчи с банкирами. На следующий день, о том, как губернатор Рузвельт помогает простым людям.
Брисбен покачал головой:
— Это же покупка прессы.
— Артур, а что сейчас делают банкиры Моргана? — Я повернулся к нему. — Они размещают «рекламные контракты» в изданиях, которые пишут в их пользу. Они финансируют исследовательские институты, которые публикуют нужные отчеты. Они создают общественные организации, которые лоббируют их интересы.
— Но мы же журналисты, а не политики!
— Именно поэтому вы и должны бороться с покупкой прессы покупкой прессы, — усмехнулся я. — скажите, как еще можно донести правду до людей, если все крупные медиа контролируются теми, кому эта правда невыгодна?
Глава 4
Информационное наступление
Брисбен задумчиво потер подбородок:
— Мистер Стерлинг прав. Мы живем в мире, где информация — это товар. И если мы не покупаем этот товар, его покупают наши противники.
— Но есть же принципы журналистской этики! — возразила Хелен Рид.
— Миссис Рид, — сказал я мягко, — а какая этика в том, чтобы позволить банкирам купить президентские выборы? Какая этика в том, чтобы молчать, пока миллионы американцев голодают, а их правительство ничего не делает?
— Мистер Стерлинг, — вмешался Брисбен, — предположим, мы согласимся на сотрудничество. Как именно будет выглядеть наша работа?
— Очень просто. — Я встал и подошел к окну. — Вы публикуете правдивые материалы о финансировании политических кампаний. Я размещаю рекламу своих фондов. Никакой прямой связи, никаких письменных соглашений.
— А если нас уличат в сговоре?
— В каком сговоре? — Я обернулся. — В том, что «Herald Tribune» ищет правду, а благотворительные организации размещают рекламу? Это же нормальная деловая практика.
Брисбен усмехнулся:
— Мистер Стерлинг, а у вас есть конкретные материалы для публикации?
— Конечно. — Я вернулся к столу и достал еще одну папку. — Вот записи телефонных разговоров между представителями Альянса промышленной стабильности и организаторами кампании сенатора Ритчи. А вот протоколы закрытых собраний «Лиги защиты конституции». Совсем еще свежие.
Хелен Рид взяла одну из бумаг:
— Откуда у вас записи телефонных разговоров?
— У меня хорошие связи в телефонной компании. — Я пожал плечами.
— Это же подслушивание частных разговоров!
— Иногда частные дела становятся общественными проблемами. — Я посмотрел на нее серьезно. — И тогда общество имеет право знать правду.