— Хорошо, Дэвид. Буду в аэропорту к трем.
— Отлично. Мой самолет голубой «Локхид Вега» с регистрационным номером N-847-Y. Пилот Джон Киллингам, знает, куда лететь.
— До встречи.
Я положил трубку и обернулся к Бейкеру, который внимательно прислушивался к разговору.
— Чарльз, отменяем все встречи на сегодня. Лечу в Талсу.
— Проблемы с нефтяным бизнесом?
— Большие проблемы. — Я встал и начал собирать документы в портфель. — Морган оказался хитрее, чем я думал. Вместо прямой атаки по нам он ударил по Роквуду.
— А как же оборона наших позиций?
— Продолжайте готовиться к атакам на банк. Но теперь ясно, что противник ведет войну на несколько фронтов одновременно. — Я закрыл портфель и взял пальто. — Если что-то случится, связывайтесь со мной через телеграф в офисе Роквуда.
— А если Морган использует ваше отсутствие для удара по Нью-Йорку?
— Тогда покажите ему, что мы умеем сражаться и без командира. — Я направился к двери. — Чарльз, война только начинается. И похоже, она будет намного шире, чем мы предполагали.
Покидая офис, я думал о том, насколько недооценил своего противника.
Морган не просто защищался, он переходил в наступление, причем наступление хорошо спланированное и координированное. Атака на Роквуда была только первым ходом в большой игре, и мне предстояло понять, какие еще сюрпризы приготовил европейский картель.
Дождь усилился, превращая поездку в аэропорт в мучительное путешествие по залитым водой улицам. В три часа дня я прибыл на аэродром Флойд Беннетт в Бруклине. Дождь наконец прекратился, но низкие серые тучи все еще угрожающе висели над взлетной полосой.
Аэродром представлял собой обширное поле с несколькими ангарами и деревянной диспетчерской вышкой. Частная авиация сейчас только начала развиваться, и большинство полетов выполнялось с таких импровизированных площадок.
Голубой «Локхид Вега» с номером N-847-Y стоял у дальнего ангара, выделяясь среди более скромных самолетов своими элегантными обводами и безупречной окраской. Это была машина последнего поколения, цельнометаллический моноплан с убирающимся шасси, способный развивать скорость до двухсот миль в час. Такой самолет стоил как хороший особняк в Манхэттене.
Пилот ждал меня у трапа, высокий мужчина лет тридцати пяти в кожаной куртке и авиационных очках. Его лицо было обветренным, а руки мозолистыми, что выдавало в нем профессионала, проводящего в воздухе больше времени, чем на земле.
— Мистер Стерлинг? Джон Киллингам, — представился он, протягивая крепкую руку. — Мистер Роквуд попросил доставить вас в Талсу как можно быстрее. Готовы к полету?
— Готов. Сколько времени займет дорога?
— При попутном ветре около пяти часов, — ответил Киллингам, помогая мне подняться в салон. — Будем лететь на большой высоте, чтобы избежать сильного ветра. Правда, может немного укачать, эти машины не так устойчивы, как пассажирские лайнеры.
Салон самолета был обустроен с комфортом, подобающим состоятельному пассажиру. Четыре кожаных кресла, складной столик, бар с хрустальными стаканами. Но все это не могло скрыть того факта, что я находился в летающей машине, которая держится в воздухе исключительно благодаря мастерству пилота и капризам погоды.
Двигатель заревел, самолет покатился по взлетной полосе, набирая скорость. Через несколько секунд земля исчезла под нами, и «Локхид» устремился на запад, оставляя позади серые громады Нью-Йорка.
— Мистер Стерлинг, — крикнул Киллингам через шум двигателя, — мистер Роквуд просил передать, что в Талсе вас ждут неприятные новости. Сегодня утром пришли телеграммы из Венесуэлы, там произошел еще один «несчастный случай».
Пять часов полета над просторами Америки дали мне время подумать о масштабах развернувшейся войны.
Внизу проплывали города и поселки, железные дороги и автомобильные трассы, фермы и заводы, вся та экономическая система, за контроль над которой боролись невидимые силы. Европейский картель хотел превратить эту мощь в свой сырьевой придаток, а мы, американцы, должны этому воспрепятствовать.
К восьми вечера самолет приземлился на частном аэродроме в окрестностях Талсы. Я сразу почувствовал особую атмосферу этого города.
Воздух насыщен запахом нефти и металла, ароматом больших денег и еще больших амбиций. На горизонте вздымались буровые вышки, словно стальные соборы новой американской религии, а по улицам сновали грузовики с нефтеоборудованием, поднимая облака красноватой пыли.
Талса в 1931 году была воплощением американской мечты. Город, выросший из прерий благодаря черному золоту, текущему под землей. Элегантные особняки нефтяных магнатов соседствовали с простыми домиками рабочих, а в центре города высился новый небоскреб «Oil Capital Building», двадцатиэтажная башня из стекла и стали, свидетельствующая о богатстве местной элиты.