— Джино, займись прилавком.
Они прошли в подсобку, где на крюках висели туши, а на полках стояли банки с итальянскими специями.
— Что скажешь, ирландец? — спросил Тони, вытирая руки окровавленным фартуком.
— Послание для дона Вито от мистера Стерлинга. Экстренное совещание уцелевших боссов сегодня в восемь вечера. Место — склады Марандола на Саут-стрит, причал номер семнадцать. Максимальная конспирация.
Строло нахмурился:
— На складах? Не слишком ли опасно?
— Именно поэтому чикагцы не будут ожидать встречи там, — пояснил О’Мэлли. — Мистер Стерлинг говорит, что это касается планов большой операции против людей Нитти.
— Передам дону, — кивнул Тони. — Он будет.
Третья поездка оказалась самой длинной, в Бруклин, к Джузеппе Профачи. Дон жил в особняке на Бенсонхерст, в итальянском районе, где каждый второй житель был так или иначе связан с его семьей. О’Мэлли пересек Бруклинский мост, любуясь видом на Манхэттен, окутанный утренним туманом.
Дом Профачи — настоящий замок из светлого камня с коваными воротами и мраморными львами по бокам от входа. Сад вокруг дома разбит в итальянском стиле: самшитовые изгороди, фонтан в центре и беседка увитая виноградной лозой. Охрана патрулировала территорию с немецкими овчарками.
О’Мэлли припарковался у церкви Святого Розария в трех кварталах от дома и пешком дошел до парикмахерской «У Марко» на 86-й авеню. За креслом работал Марко Реина, крестник Профачи и его связной с внешним миром. Пожилой сицилиец с седой бородкой и золотыми зубами брил клиента опасной бритвой, напевая арию из «Кармен».
— Марко, — тихо позвал О’Мэлли, дождавшись, когда клиент уйдет. — Нужно передать дону Джузеппе важное послание.
Парикмахер кивнул, продолжая точить бритву о кожаный ремень:
— Говори.
— Экстренное совещание уцелевших членов Комиссии сегодня в восемь вечера. Место — частный клуб «Палермо» на Восемнадцатой авеню. Мистер Стерлинг просит дона прийти заранее.
— «Палермо»? — Марко удивленно поднял брови. — Там же сейчас ремонт.
— Именно поэтому, — объяснил О’Мэлли. — Никто не подумает искать нас в закрытом заведении. Скажи дону, что речь идет о большой операции против чикагцев.
Марко аккуратно сложил бритву:
— Передам. Дон Джузеппе будет заинтересован.
К полудню О’Мэлли вернулся в особняк на Пятой авеню. Я ждал его в библиотеке, изучая карту города с отмеченными тремя точками.
— Все передано, босс, — доложил ирландец. — Костелло ждет встречи в «Умберто», Дженовезе — на складах Саут-стрит, Профачи — в клубе «Палермо». Теперь посмотрим, куда направятся люди Нитти.
Я кивнул, складывая карту:
— Отличная работа, Патрик. К вечеру мы узнаем, кто из них крыса.
Весь день я занимался реализацией плана по сохранению активов банка и брокерской конторы. Я сумел добиться небольшой передышки в пару дней, за это время, возможно, получится разделаться с чикагцами и сосредоточиться на легальном бизнесе.
К половине седьмого вечера я сидел в своем кабинете, глядя на телефон. Ожидал сообщений, поступающих от связных.
Маллоу с тремя бойцами расположился в переулке за рестораном «Умберто», О’Мэлли со другой группой — в заброшенном складе напротив причала номер семнадцать, а Джонни «Рыжий» Макгрегор наблюдал за клубом «Палермо» из окна соседнего дома. Каждый из них имел связных, приставленных к телефонам, чтобы тут же звонить мне с последними новостями.
Впрочем, связные почти сразу позвонили мне и ежеминутно отчитывались о происходящем. Треск телефонных линий смешивался со звуками вечернего Нью-Йорка: гудками автомобилей, криками разносчиков газет, далекой музыкой из джаз-клубов.
— Альфа, докладывай обстановку, — проговорил я в трубку.
Голос связника прозвучал четко, несмотря на помехи:
— Литл-Итали спокойно. В «Умберто» обычный вечерний наплыв посетителей. Никого подозрительного не вижу.
Я позвонил другой группе:
— Бета, что у тебя?
Человек О’Мэлли ответил с легкой хрипотцой, сказывались годы курения «Лаки страйк»:
— Саут-стрит тихо. Грузчики заканчивают смену, портовые рабочие расходятся по домам. Склады Марандола пусты, как и положено.
Хорошо. Я положил трубку и тут же связался с третьей группой:
— Гамма, как дела?
Макгрегор, молодой шотландец с Бруклина, работавший на меня уже два месяца, доложил бодрым голосом:
— «Палермо» на ремонте, как и ожидалось. Строительные леса, брезент, никого поблизости. Обычный вечер в Бенсонхерсте.
Я положил трубку и сидел, изучая улицы на карте. Время шло медленно, каждая минута тянулась как час.