[Усиливает вину еще и то обстоятельство], если несправедливый поступок совершается в том самом месте, где налагается наказание на лиц, поступающих неправедно; так делают, например, лжесвидетели, потому что где же они могут воздержаться от несправедливого поступка, если они решаются на него в самом судилище? [Важны также те проступки], которых люди особенно стыдятся, а также [важно], если человек поступает дурно со своим благодетелем: здесь его вина делается значительнее оттого, что он, во-первых, делает зло и, во-вторых, не делает добра.
Итак, человек сам понимает, когда поступил крайне дурно. Оратор только делает это картинно, как на театральной сцене.
Замечательнее всего Аристотель говорит о свойствах оратора, какими качествами он должен обладать, чтобы быть профессионалом. Первое свойство – разум: оратор должен уметь убедить и судью, и публику, что он не хуже рассуждает, чем древние мудрецы и законодатели. Второе свойство – добродетель, хорошая репутация оратора: он должен явить в себе не просто объективность, но вменяемость в самых высоких вопросах; показать, что он понимает, что такое героизм, самопожертвование, честь, мужество, какие бывают добродетели. Человек, который имеет об этом смутное представление, который ограничивается отдельными примерами или знает все с чужих слов в плохом изложении, не может быть профессиональным оратором. Наконец, третье свойство – благорасположенность, то есть особое чувство уместности, требующее воздерживаться от слов, когда это неуместно, но обязательно выступать, когда само дело этого требует, когда без твоего выступления государство или суд зайдет в тупик. Благорасположенность лучше всего соответствует нашему понятию «гражданской совести», нашему «не могу молчать», требующему незамедлительного публичного заявления:
Есть три причины, возбуждающие доверие к говорящему, потому что есть именно столько вещей, в силу которых мы верим без доказательств, – это разум, добродетель и благорасположение; люди ошибаются в том, что говорят или советуют, или по всем этим причинам в совокупности, или по одной из них в отдельности, а именно: они или неверно рассуждают благодаря своему неразумию, или же, верно рассуждая, они вследствие своей нравственной негодности говорят не то, что думают, или, наконец, они разумны и честны, но не благорасположены, почему возможно не давать наилучшего совета, хотя и знаешь, [в чем он состоит]. Кроме этих [трех причин], нет никаких других. Если, таким образом, слушателям кажется, что оратор обладает всеми этими качествами, они непременно чувствуют к нему доверие.
Итак, разум позволяет давать уместные и безошибочные советы, исходя из знания того, что честно, что бесчестно, что доблесть, а что позор. Добродетель – умение говорить прямо и честно, открыто, не взирая на лица. Это уже гражданская доблесть, доблесть стоять лицом к лицу перед всем государством и народом. Благорасположенность – готовность прийти на помощь, выступить даже тогда, когда тебя не просят, но когда ты считаешь это уместным и полезным. Благорасположенность поэтому тоже требует определенной смелости и храбрости.
Аристотель подробно говорит, как оратор может совладать и со своими, и с чужими эмоциями. И в конце концов риторика оказывается одним из познавательных искусств: она не просто по-новому представляет вещи, но дает новое знание о них:
Итак, тот стиль и те энтимемы по необходимости будут изящны, которые сразу сообщают нам знания; поэтому-то поверхностные энтимемы не в чести (мы называем поверхностными те энтимемы, которые для всякого очевидны и в которых ничего не нужно исследовать); не [в чести] также энтимемы, которые, когда их произнесут, представляются непонятными. Но [наибольшим почетом пользуются те энтимемы], произнесение которых сопровождается появлением некоторого познания, даже если этого познания раньше не было, или те, по поводу которых разум немного остается позади; потому что в этих последних случаях как бы приобретается некоторое познание, а в первых [двух] нет. Подобные энтимемы пользуются почетом ради смысла того, что в них говорится: что же касается внешней формы речи, то [наибольшее значение придается энтимемам], в которых употребляются противоположения, например, «считая их всеобщий мир войною, объявленной нашим собственным интересам», здесь война противополагается миру.