– Не бойся, тебе я отвела больше времени, чем Фениксу. Успеем хорошенько попрощаться. Я все равно никуда не спешу. У Рейса, знаешь, есть специальное боевое заклятие против дакхо. Думаю, он уже успел активировать его вокруг компании, не просочишься. И подземного хода нет, я соврала. Так что… мы оба смертники. – Она коротко хохотнула. – Чертов Рейс! Обставил меня таки… О, советую не дергаться, только хуже себе сделаешь. Прости, но я умею отторгать ядро с пятнадцати лет и знаю, как пользоваться этой силой. Так что… лучше расслабься.
Уна снова легла на пол, Кристина хотела повернуть голову в ее сторону, но вдруг обнаружила, что тело перестало слушаться. Она лихорадочно пыталась объяснить себе происходящее, но все казалось таким бредом…
– Если… ты знаешь, что я дакхо… – слова давались с невероятным трудом, – и за что-то злишься на меня… то почему просто… не сдала? Зачем убила Феникса?
– Почему не сдала тебя? – нараспев промурлыкала Уна. – Потому что у меня не было доказательств. Я не Пророк, это их видениям доверяют безоговорочно. Да, я могла бы позволить Фениксу донести на тебя… но чертов ублюдок захотел Кристину. Господи, что они все в тебе находят? – Короткий смешок. – К тому же… мне было мало твоей смерти, я хотела твоего падения, осквернения. Твоего обвинения. Чтобы все отвернулись от тебя. Чтобы ты и сама начала сомневаться, и, в конечном итоге, приняла на себя вину за убийство, которого не совершала. Ну… это в идеале. – Уна вздохнула. – Но вот беда – раз за разом тебе удавалось выкручиваться.
–Что… я… сделала?
Уна мелькнула перед глазами, опустила голову Кристине на грудь. Та с ужасом поняла, что не чувствует ее тяжести.
– Думаешь, я тогда случайно попала на шпиль? Просто поглазеть на отправку к провалу очередной группы? Я провожала Габриэля. – Небольшая пауза и тихий вздох. – Знаешь, он всегда говорил, что любовь – это самопожертвование. Это всегда проигрыш, полный и безоговорочный. Он говорил, что ради любви можно забыть про себя. Нужно забыть. Мои родители умерли пять лет назад. Они всю жизнь отдали компании, жили ею, дышали… Я с детства знаю каждый уголок этого здания, каждую лазейку, потому что мама с папой частенько брали меня с собой.
Несколько минут она молчала. Кристина пыталась сконцентрироваться на потолке, разглядеть там какую-то деталь. Хоть что-то… Лишь бы зацепиться взглядом, удержаться в этой реальности, не потерять сознание. Боли она не чувствовала, но разлившийся по телу холод – сковавший каждую клеточку, медленно подбирающийся к мозгу и сердцу – пугал намного сильнее возможной боли. Она даже не ощущала ничего под солнечным сплетением, словно черные разводы проросли не только в физическое тело, но и во все остальное.
– Он говорил, что я должна стать сильной. Должна стать лучшей. Ради него.
– Уна...
– Я впервые увидела его в двенадцать лет. Я плохо чувствовала себя, мое сердце работало с перебоями уже тогда, родители привели меня к нему, прямо здесь, в компании. В его кабинет. Потому что верили, что Габриэль сможет помочь. Но он не мог… не так. Он меня не вылечил, но дал мне намного больше. Он меня изменил, переплавил, сделал такой… сильной. Самой сильной.
– Уна…
Но девушка не слушала.
– Не знаю, почему он передумал, почему отказался от своих планов. Я до сих пор считаю это ошибкой. Но я не оставила его, даже когда он сменил облик, даже когда его заперли в том доме… Я приходила, снова и снова, но он выгонял меня. Каждый раз. Говорил, что я не готова, что я не подхожу... А потом появилась ты.
Уна подалась вперед, положила руку на горло Кристины и зло сверкнула глазами. Кристина не почувствовала касания, но воздуха резко стало не хватать.
– Он отдал тебе все! Господи, да он даже свое ядро тебе отдал! – шипела Уна, прожигая Кристину взглядом. – И что ты сделала ради этого? Чем заслужила? Я любила его! Так любила… Я бросила к его ногам все! А ты… ты просто легла под него! Просто легла! Вот и вся твоя заслуга!
В ушах шумело, Кристина слышала девушку словно через пелену. Ее крики вплетались в какой-то посторонний размеренный шум. Кристина скосила глаза, заметила голубоватые сполохи.
Их нашли! Нашли!
Но это, наверно, ничего не меняет…
– Почему же ты... – воздуха было все меньше, но задушить ее Уна не пыталась. Так, добавить лишь еще больше дискомфорта, сильнее выплеснуть свою неприязнь. Кристина закашлялась. – Кхх... почему дала то зелье забвения?
– Потому что только я имела право оплакивать его! – Уна чуть отодвинулась. – Скажи, с Рейсом ты тоже спишь?