– Присаживайся, – кивнул Рейс, снимая китель и вешая его на спинку кресла.
Кристина медленно опустилась на стул, завороженно наблюдая, как мужчина расстегивает манжеты и закатывает рукава рубашки, обнажая запястья. Кристина вдруг с ужасом поняла, что именно эту сексуальную фантазию представляла себе чаще всего. Допрос с пристрастием. Таким очень своеобразным пристрастием…
Рейс все делал не торопясь, обстоятельно, словно впереди у него была целая вечность. Кристина не могла оторвать взгляда от всех этих движений, жадно ловила, запоминала, впитывала. И чувствовала, как в теле совершенно некстати зарождается возбуждение.
Лишь закончив приводить себя в порядок, Рейс сел в кресло, положил руки на стол, сцепив их в замок, и, наконец, посмотрел на девушку. Та сделала над собой просто невероятное усилие, лишь бы не отвести взгляда, и приготовилась в очередной раз повторить свою историю. Но мужчина удивил ее, спросив:
– Зачем ты летишь к Орбису?
Кристина несколько секунд молчала, судорожно соображая, к чему такие вопросы, потом сказала то же, что когда-то говорила Габриэлю:
– Чтобы понять, что это такое.
Рейс сухо улыбнулся, чуть склонил голову набок.
– То есть, несколько десятков магов, посетивших провал до тебя, сотни ученых, утопающих в своих расчетах и теориях, этого до сих пор не поняли, а ты поймешь?
Признаться, Кристина никогда не думала над этим вопросом так конкретно, а потому очень смутилась, но взгляда все же не отвела.
– Возможно, я увижу то, что до меня не видели.
– Очень самонадеянное утверждение. Учитывая, что в твоей группе три высших генета. Как думаешь, велика ли вероятность, что провал выберет именно тебя?
– Это как-то относится к убийству? – не выдержала Кристина.
– А кто сказал, что Феникса убили?
Кристина осеклась, на секунду задумалась, панически роясь в воспоминаниях, отделяя истинные от выдуманных.
– Его мама… миссис Белов сказала мне на похоронах, что Феникса, возможно, убили каким-то сильным заклинанием.
– Выходит, ты хорошо общаешься с семьей погибшего?
– Не так, чтобы очень. Только с его братом, Феликсом.
– Думаешь, Феникс ревновал тебя к своему брату? Поэтому и задевал постоянно?
– Не знаю. Возможно.
Кристина поняла, что Рейс использует каждый ее ответ, чтобы засыпать новыми вопросами. Чего он хочет добиться? Выбить ее из колеи? Заставить запутаться?
– Вы подозреваете меня? – спросила она напрямую.
– Я подозреваю всех. Некоторых в большей степени, некоторых в меньшей.
– Но разве это не странно – убить человека и не сбежать с места преступления? Остаться, оказывать помощь… Или что? Думаете, я сделала это специально, чтобы отвести от себя подозрения?
– Я думаю, что твое лицо мне очень знакомо, – неожиданно ответил Рейс, снова застав Кристину врасплох.
Она несколько секунд хлопала глазами, весь ее праведный запал тут же иссяк, потом ответила, нахмурившись:
– Вряд ли мы с вами встречались раньше.
– Я знаю. У меня хорошая память.
Рейс откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники, ни на секунду не сводя с девушки взгляда. Кристина подумала, что если Габриэля можно было сравнить с какой-нибудь коброй, то Рейс больше походил на удава. Первый гипнотизировал свою жертву, заставляя подчиниться своей воле, а второй просто не оставлял ей пространства для маневра, загонял в нужную ему позицию и все сжимал, сжимал вокруг свои кольца. А еще она отчетливо поняла, что Аврору давно известны все мельчайшие обстоятельства происшествия, ее показания, показания других… и мужчина просто изучает ее реакцию. Интересно, какие именно документы перекинули ему в последний момент?
"Только не смотри на планшет, – приказала себе Кристина. – Даже не думай смотреть на планшет!"
– Так значит, ты думаешь, что это было заклинание? – спросил Рейс, уже знакомо потерев мочку левого уха. Видимо, этот жест был у мужчины из разряда привычек. – Заклинание, сработавшее на расстоянии? Или, может, заклинание с таймером?
– Вы всегда обсуждаете свои рабочие версии с подозреваемыми? – поинтересовалась Кристина, хорошо понимая, что еще один подобный вопрос – и терпению Аврора может прийти конец.
– Не всегда. Ну, так что? Ты не заметила ничего необычного?
– Это шутка такая?