И ещё раз потом проклял Исаак Аргир тот день, когда он согласился на посулы Агафона, оказалось, что этот городок с деревянным ограждением не конечный пункт их долгого путешествия, нужно потом ещё несколько дней добираться на воняющей преисподней повозке до такого же деревянного городка с двумя каменными строениями — собором и замком. На одной из стоянок молодой математик поинтересовался у монаха, что стал его переводчиком, чем это воняет от их транспортного средства.
— Это греческий огонь. Разбился один из горшков.
— Вы знаете секрет греческого огня? — удивился Исаак. Было чему удивляться. В самой Византии этот секрет давно утратили.
— Эх, отец Исаак, сколькому тебе ещё предстоит поразиться, — ответил рясофор и рукой махнул, мол, сам тем же самым всё время занимаюсь. Удивляюсь.
Во Владимире несколько дней Исаак был предоставлен самому себе, ему приносили еду и питьё и разрешили гулять по замку, но посоветовали из ворот не выходить, мол свадьба, полного чужого народу и пьяные все, бережёного бог бережёт.
Византиец думал, что умрёт от скуки, но… На третий день после его приезда во Владимир два воя принесли в его горницу непонятный большой деревянный щит, пропитанный чем-то и покрашенный в тёмно-коричневый цвет. А вскоре за этим появился рясофор Егорий и на этом щите вывел непонятные закорючки белым мелом. Как выяснилось из его объяснения — это индийские цифры. Послушник показал, как надо записывать простые и дробные числа, как складывать их между собой столбиком, как так же, столбиком, делить и умножать большие цифры. И даже выдал пергамент с написанной на нём чёрной краской таблицей умножения. А ещё он принёс две огромные свечи из светло-коричневого воска и усмехнувшись сказал:
— Уверен, отец Исаак, ночью вы спать не будете.
И ведь угадал рясофор. Почти до самого утра Аргир писал на щите коричневом примеры новыми цифрами и решал их. Стирал мел мокрой тряпкой и снова писал закорючки — цифры. Ох, как же просто всё и ладно выходило, после того как он освоил эти новые цифры. Какие молодцы эти индусы, что придумали их.
Утром, едва монах, заснул его разбудили, пришёл Егорий, принёс завтрак и непонятную конструкцию из деревянных кружочков и металлических спиц, закреплённых в раме.
— Это счёты, как говорит Андрей Юрьевич, прибор для удобство счёта. Вот смотри отец Исаак.
Весь сон мигом слетел с Аргира. Не чудо, конечно, как эти индийские цифры, но как же удобно и как просто, почему он не додумался до такого простого «прибора».
— Нет ли у тебя других чудес, друг мой Егорий, — с набитым ртом поинтересовался Исаак и не обманулся.
Рясофор встал, стёр примеры с доски и стал объяснять математику и астроному, который себя считал вторым в мире после своего учителя Никифора Григора, правила сокращённого умножения двузначных чисел, потом цифр, заканчивающихся на пять, а потом даже извлечение кубического корня и возведения в куб двузначных чисел.
— Где же ты раньше был, Егорий! — воскликнул уже через несколько минут монах, — я три дня жизни потерял в этих стенах, а оказывается можно было учиться.
Событие десятое
Ашвеняй — божественные близнецы в литовской мифологии. Ашвеняй изображаются тащащими по небу карету Сауле (Солнца). Ашвеняй часто изображаются в виде лошадей.
Часовой мастер Атанасиос из Константинополя, математик и астроном Исаак Аргир из… Константинополя и рясофор Егорий из Владимира сидели вокруг стола, на котором лежал пергамент с эскизом, и заворожённо слушали Андрея Юрьевича из Екатеринбурга.
Вчера они собрались в том же составе здесь же, и профессор с астрономом послушали лекцию про водные часы и посмотрели чертежи… Хм. Каляки-маляки, что им представил Атанасиос.
Согласно, пусть будет эскизам, часы эти просто представляли собой колокола, которые, повинуясь специфическому механизму, приводимому в движение водяным спуском, отбивали промежутки времени. Ни стрелок, ни циферблатов у этого творения не было. Маленькие колокола звонили раз в четверть часа, а большие раз в час. И часов в сутках было семнадцать.
— Обязательно сделаем, дорогой Атанасиос, — заверил грека Виноградов, — но для того, чтобы людей, которые придут украсть нашу идею вводить в заблуждение.