«Начнём с вас» — хором сказали старые сестры.
— Адлея, не бойся, — прошептала Адрастея, — Ты ничего не почувствуешь.
— Ника, — Немесида прикоснулась к её щеке, — Не переживай. Мы не причиним вам зла.
Яркие лучи света, исходившие от "старых" сестёр, окутали новых. Все четверо взлетели и остались парить в воздухе. «Старые» сестры действительно становились старыми. Они дряхлели на глазах. Их гладкая кожа стала скукоживаться и покрываться темно-коричневыми пятнами. Окрашенные в броские цвета ногти пожелтели. Сквозь поредевшие седые волосы стали проявляться залысины. От красоты «старых» сестер не осталось и следа. Нос крючком, обвисший подбородок и выпуклые скулы сделали своё дело. Опустившись на землю, старушки затряслись и чуть было не упали, но Адлея-Адрастея и Ника-Немесида ловко их подхватили и помогли добраться до ближайших кресел. Старые сестры улыбнулись беззубыми ртами.
«Наше время пришло» — сказали старушки.
Они откинулись на спинки кресел и исчезли, растворившись в дыму.
— Они нам не врут, — заговорила серьёзным тоном Адлея-Адрастея, — Пройдите инициацию и вы сами всё увидите.
Не менее серьёзная Немесида кивнула головой, в знак поддержки сестры. Старые Шезму с Иштараном сняли свои чары и молча направились к своим преемникам. После инициации темнокожий аккадец по имени Ихлас стал Иштараном, а африканец с раномастными глазами и депигментированной кожей на лице — Чизизи Ирф Зале Каони наследовал Шезму. Как и старые сестры, эти два бога, передав свои силы, тоже состарились и растворились в пустоте. Настал черед Гарди, которому уготовано стать новым Форсети.
— А что если я не хочу? — спросил он дрожащим голосом.
— Это твой долг. — Форсети спустился с помоста и подошёл к преемнику. — Главой Ордалии был я, и теперь им будешь ты. Каждый из вершителей является дополнением друг друга и только вместе они могут отправлять правосудие.
— Я всего лишь сын кузнеца, не более. Найдите себе кого-нибудь другого, более достойного.
— Мы и так слишком долго ждали. Вы все уникальны и никто не знает, когда появится очередной вершитель. Мои силы на исходе и я не смогу продержаться до следующего созыва.
Старый Форсети хоть и выглядел молодо, но в нем чувствовалась многовековая усталость.
— Доверься мне и ты сам всё увидишь. Узнаешь насколько важна наша миссия.
— Хорошо, — поджав губы и кивнув, ответил Гарди, — Показывай.
По завершении инициации старый Форсети уже не мог держаться на ногах. Он аккуратно опустился и сел на пол, наблюдая, как новый Форсети до сих пор парит в воздухе и беспорядочно крутит головой. Опустившись на землю Гарди с тоской посмотрел на своего предшественника.
— Пять сотен лет?
— Да, — прохрипел старик, — Пятьсот двадцать три года, пять месяцев и четыре дня — если быть точнее, кхе-кхе.
Новый Форсети покачал головой и подозвал к себе остальных вершителей:
— Мы исполним свой долг и благодарим ваш созыв за службу.
— На меньшее я и не расчитывал. — последние слова утонули в серой дымке, вместе со стариком.
Глава 4. «Прокурор»
«Других мы судим беспристрастно, по делам,
Не допуская сентиментов сострадания.
Когда же отвечать случается вдруг нам,
В благих намереньях находим оправдание.»
Д.Эйт
Радостный Ованес шёл на свою любимую работу. У него было всё о чем он только мечтал. Престижная должность, крутой автомобиль, и какая-никакая жилплощадь. Его отец наконец-таки смог нормализовать бизнес, а мама спокойно выйти на заслуженный отдых. Всё это благодаря Ованесу, а точнее его возможностям. Он чувствовал себя всесильным и всемогущим властелином, способным по щелчку пальцев сворачивать горы.
Звонок брата Ромы, сообщившего об аресте отца очень насторожил Ованеса, а вся высокомерная спесь разом слетела, после того, как он получил отказ от всевозможных влиятельных друзей. Единственное, что Ованесу удалось узнать — это имена тех, кто осуществлял задержание. Ими оказались его знакомые полицейские оперативники, с которыми его связывало несчетное количество совместно «раскрученных» дел.
— Вы что творите, сволочи! — Ованес сразу перешёл в наступление, дозвонившись до знакомого полицейского.
— Не понял… — из трубки раздался охрипший возмущенный голос, — Ты че разорался с утра пораньше?