Взгляды братьев встретились. Младший долго изучал дрожащие морщины гнева на лбу брата, а после спросил:
- А ты понимаешь, что без твоего предательства всего этого просто бы не было?
- Он убил нашу мать!
«Эта она убила его» - мысленно отвечал Артэм, но не произносил ни слова, понимая, что споры будут бессмысленны и бесполезны.
Ему просто нужно было увидеть отца.
Он опасался, что при таком обвинении и пожизненном заключении без права свиданий и писем, его держат в ужасных условиях, но к своему удивлению он нашел мужчину в светлой темнице, больше похожей на кабинет, спрятанный в подземелье.
Его отец сидел в кресле, не открывая глаз, и не походил на живого человека, скорее на призрак. Иссохший, белый и равнодушный ко всему происходящему, он даже не сразу заметил появление своих сыновей. Вот только ошеломленный Артэм быстро справился с волнением и просто бросился к ногам отца.
- Папа, это я - Артэм, ты слышишь меня? - тихо прошептал он, опасаясь, что мог опоздать.
Белые веки медленно распахнулись, открывая синие глаза, как и прежде полные силы и энергии.
- Мальчик мой, - почти беззвучно прошептали синеватые губы старика.
Он поднял руку, и его худые пальцы коснулись черных волос мальчишки.
- Ты так вырос...
Он неспешно убрал волосы с лица юноши, чтобы внимательно рассмотреть его. Зрение его не обманывало. Перед ним был Его сын.
- На меня он так не реагирует, - вздохнул Лейн.
В нем смешалось все: и зависть, и пренебрежение, и гнев. Он сам не знал, чего хотел от отца: толи признания, толи ненависти. Но ни того ни другого не получил. Стен словно не замечал его и тем самым выводил Лейна из себя. Однако теперь, видя прояснение в лице отца и радость в глазах брата, он просто отступил, оставив их наедине.
- Мне так много нужно тебе рассказать, - шептал Артэм. - Ты даже не представляешь, как много всего произошло.
И он рассказывал, а Стен слушал, внимательно наблюдая за каждой чертой своего сына. С большим изумлением он видел в них свои черты, свои привычки, свою манеру приподнимать брови и кривить губы. Он с радостью слушал все, что мог рассказать ему сын, о маленьком сынишк, которого родила Камилла, о смерти Рейнхарда, о тайном ордене, о выходках нового отдела гвардии. Но даже самый печальный рассказ, не мог омрачить радость понимания, что именно Артэм продолжает его дело, что Артэм дышит тем же, что обжигало молодого Стена, тем же что заставляло его не отрекаться от своих идей.
- Поверь мне, мы обязательно сможем защитить людей и когда-нибудь, мир обязательно узнает...
В этот миг тяжелая дверь распахнулась и в темницу зашел стражник.
- Вам пора уходить, - заявил он строго.
Артэм посмотрел на него, послушно кивнул и обнял отца.
- Что мне передать Камилле? - спросил он, незаметно вкладывая в руки отца какие-то бумаги.
- Передай, что я любил ее, - ответил Стен, пряча листы пергамента.
Он не знал, что скрывается в этих бумагах, но легко понимал, что его сын не принес бы ему ничего не нужного.
Артэм отступил, понимая, что уже никогда не увидит отца. Он хотел бы сказать ему, что любит его, что ему не хватает его, что он был самым лучшим отцом, что никто и никогда не сможет стать таким же экзорцистом как он, но видя любовь в синих глазах, понимал, что все это слова в действительности просто ничтожны. Сжимая до боли, зубы он просто ушел, чтобы так же молча ускользнуть от Лейна и покинуть столицу, невзирая на темноту ночи.
Стен же остался наедине с бумагами, которыми ему принесли.
Есть он не мог, чувствуя упрямую тошноту. Спать он тоже не мог, чувствуя, как вновь оживает его сознание. Ему оставалось читать. Странными были эти документы. Все они когда-то принадлежали архиву Ксама, но все были удалены из него. Судя по печатям и подписям, его приемник приказал изъять их и убрать их упоминание. Получила же их Камилла. Он даже не догадывался, что все это время эти бумаги лежали в его старом доме только для того, чтобы сейчас попасть в его руки. Он не знал, что в год его рождения, даже в тот же месяц, в лесу подле городка был найден ребенок с черными глазам. Маленький мальчик был помещен в приют ордена. Это принесли поздней ночью, на утро же обнаружили, что черные глаза стали голубыми и решили, что совершили ошибку. Чуть позже мальчика усыновила местная семья, его семья. Тогда видимо все и забыли об этом.
Странный холод овладел Стеном от прочтения. Он не чувствовал себя напуганным или пораженным, скорее задумчивым. Его рука сама потянулась к свече. Листы мгновенно вспыхнули, затрещали, и пепел стал осыпаться в расплавленный воск. Только холод внутри никуда не исчезал.
«Так значит, это был я?» - спрашивал он у себя спокойно, впервые предположив, что все обвинения могли быть правдой.
Сознание становилось туманным, словно он погружался в очередной сон. Свеча погасла, оставив тонкий столбик дыма. Остальной свет тоже исчез, мгновенно, оставив Стена в полном мраке, но только почему-то странное сияние освещало темноту. Здесь не было ни единственного источника света, но голубоватое сияние окружало хорошо знакомый силуэт.
- Ты? - удивился Стен, предчувствуя появление вечного гостя своих снов.
Силуэт чуть приблизился, показывая свое лицо. Это был действительно Он, тот самый черноглазый, что снова и снова приходил к нему. Его лицо и белые волосы, он так и не изменился, но его черные глаза был куда сильнее прежнего.
- Понял, наконец? - смиренно и даже отрешенно спросил демон.
- Значит ты Авалар? - спросил Стен, не желая отвечать, но зная, что он и так почувствует ответ в его сердце.
- Нет, - отвечал демон приближаясь. - Это ты демон Авалар, а я всего лишь человек.
Еще шаг, и он сел напротив в таком же кресле, став отражением Стенета. Это не было сон, но и реальностью не являлось. Именно сейчас ему предстояло познакомиться с самим собой.
- Значит, это я убил Анне? - спросил он, чувствуя, как мысль об этом впивается в его сознание.
- Не торопись, - шептал черноглазый. - Давай по порядку. Зачем ты пришел в этот мир?
- Я хотел...
«А ведь и правда, чего я хотел?»
Вот только сознание рисовало странную местность, где средь тьмы стоит алтарь, а Керхар устало вздыхал.
- Иди, если хочешь, - спокойно говорил мужчина с золотыми глазами.
- Только не забирай ничего с собой?! - возмущался Керхар. - Хочешь идти, давай, но оставь душу нам. Мы понятия не имеем, что может произойти.
- Тогда это не будет иметь смысла. Что бы знать люди мы или демоны, мне нужна моя душа...
-... полная тьмы и демонов, - закончил фразу черноглазый. - И как? Человек ты или демон?
Стен не знал ответа.
- Может быть, ты узнаешь ответ, когда все вспомнишь, - скучающим тоном говорил черноглазый.
Его белые волосы стали длиннее прежнего и рассыпались по плечам, отражая синеватое сияние. Его глаза казались холодными, но тьма в них словно живая переливалась в ярком свечении. Стен смотрел в эти глаза и постепенно вспоминал все. Он всю свою жизнь, сам того не понимая прибегал к силе демона, еще в юности, в трудный миг, оказываясь в темной дымке, он невольно скалился и глаза его темнели, помогая видеть врага, чувствовать врага. Его тело на короткие мгновения обретало особую силу, и совсем редко он забывался, как тогда в далеком бою на глазах у старого епископа. Стен был уверен, что одолев демона, он рухнул без памяти, но теперь он точно знал, что вышел на свет, представ перед епископом во всей своей демонической красе: черные глаза, жилы на руках, хриплый голос и ледяное спокойствие, вот что могло охарактеризовать того молодого человека.
- Как твое имя? - спросил Эвар Дерос, видя, что демон спокойно убирает меч и явно не собирается причинять ему вреда.
- Авалар, - ответили ему тонкие губы, - но я слишком устал для бесед.
После этого он действительно рухнул от сильного истощения, чтобы потом открыть голубые глаза и жаловаться на полную опустошенность, но не более.
- Только теперь заметил, что данная тебе фамилия так созвучна с этим именем, не так ли? - спрашивал черноглазый. - А ведь это не случайно...