- Все было не случайно, - невольно шептал Стен, забывая уже о демоне.
Тот был ему больше не нужен, ибо правда медленно возвращалась в его сознание. Он сам был демоном с самого начала, но все было не так, как думали многие, все было не так, как думала Анне.
Почти сразу после свадьбы он показал ей истинную свою сущность. Он не был опасен, не угрожал ей, не проявлял агрессию, просто от переизбытка чувств, не мог скрывать свое истинное лицо. Темный глянец вырывался наружу, голос начинал меняться, но она тут же била его чем-нибудь тяжелым. Сколько же споров было между ней и демоном. Он постоянно пытался ей все объяснить, но она не слушала. Быть может, если бы синеглазый Стен сказал хоть раз тоже самое, что говорил темный, она бы ему поверила, но тот ничего не помнил, не понимая ее странных вопросов:
- Тебя когда на одержимость проверяли?
- Вчера. После каждого контакта положена проверка, ты же знаешь, - растерянно отвечал Стен.
- И все было хорошо? - настороженно спрашивала она.
- Если бы что-то было не так, я бы не пришел домой, меня бы просто не отпустили, - отвечая это, он обнимал ее за плечи и хриплый голос шептал ей на ухо: - Демоны не бывают одержимы.
Теперь он видел все причины ее недовольства, ее страхов и ее сомнений. Вот почему она вздрагивала и порой прогоняла его. Вот отчего она ушла. И как же сильно она его любила, если смогла вернуться? Как же сильно она его боялась, если решила убить ребенка?
Стен до боли сжимал виски, понимая как глупо и губительно было отрицать свою собственную сущность.
«Я не демон, я все еще человек» - с этой мыслью он шагнул в этот мир, чтобы разделить себя самого на две половины. Вот только зло ли тьма внутри него? Да, она необузданно, она свирепа, она сильна, но разве она была когда-нибудь ему врагом? Давным-давно была. Теперь, он помнил, как было больно от этой чужой тьмы. Как она выжирала его душу. Как впивалась она в его собственные страхи, в его боль и его сомнения. Он помнил теперь, как ломало его самого, как ломало его товарищей, как они дичали и теряли человеческое лицо и как обретали вновь, находя, наконец, силу подняться.
Тогда он возвысился первым, осознав, что его страхи, его боль, его суть ничто перед его Светом. Теперь же он смотрел на свою смертную жизнь и понимал, как сильно его свет проиграл, как он был глуп и слаб, рядом с самым страшным демонам в истории - его истинным лицом. Именно тьма заставила его принять Ричарда, именно Тьма заставила его бороться, именно Тьма изменила орден, именно она вдохнула в него жизнь, своим нетерпением, своей жаждой и стремлением. Конечно, не вдохни он в нее свою волю, свой дух, свои цели эта необузданная мощь могла бы разрушить мир, но она была его тьмой, а значит жила по его законам.
Просто Анне была его бедой, его болью и его смыслом. Чувства к ней не подчинялись никакой логике. Увидев ее в городе, он сразу обезумел и почти в ту же минуту схватился за меч, чтобы напасть на ее спутника. Он никого не убил, но все же ранил. Чувства заставили его напасть на человека! Это казалось немыслимым, но было правдой. Чувства и гнев, вырываясь наружу от одного лишь взгляда поздней ночью. И вырвались так сильно, что он совсем забылся, даже удержал ее силой, пусть и на одну лишь ночь, но все же... Было нелепо впускать свои настоящие чувства, чтобы потом прятать все под ликом странных снов.
Человек внутри него, не смог бы быть столь откровенным, и если бы она только послушала его, если бы она остановилась в тот раковой день, но она не желал уходить. Более того, она сама выхватила меч и напала на демона, желая освободить того, кого действительно любила.
Это было так смешно и нелепо. В нем кипело все, и ненависть, и злость, и любовь. Ей нужно было просто уйти, ведь еще миг и он наконец-то бы осознал истину своих проблем. Если бы в тот день, она ушла, закрыв дверь, Авалар и Стенет встретились бы в кабинете епископа, чтобы стать единым целым навсегда, чтобы продолжить откровение тьмы, чтобы раскрыть ее тайны и показать миру все на что способен демон, на что способен человек властвующей над своим демоном. Но она напала на него. Оружие просто отлетело от мощного темного потока. Дальше все уходило в туман. Он видел, как эта тьма отравила ее, он помнил, как горечь обожгла в нем не только человека, но монстра.
Демоны тоже могут страдать.
Все случившееся с ним - его вина. Теперь же в качестве награды ему доставался привкус понимания.
Он знал, что его жизнь заканчивалась, что его слова давно сказаны, а путь пройден. Он понимал, что все уже закончено, но оборачиваясь назад, уже не мог винить себя ни в чем, только горечь и боль напоминали о бессмысленности всего случившегося. Кому он бросал вызов? Миру? Демону? Любви? Женщине? Или может быть, все это время он бессмысленно боролся с собой? Защищал он этот мир или быть может, вел в нем свои эксперименты? Проверял людей на прочность или себя на способность дышать?
Человек он или демон?
Закрывая глаза, он знал ответы на эти вопросы. На губах появлялась та самая легкая улыбка, полная смиренья.
Он все понял, осталось только принять собственную смерть, вот только явилась она в довольно странном облике.
- Смешно, но величие проиграло битву женщине, - усмехнулся Керхар.
Стен пораженно поднял глаза, удивляясь, что во тьме вдруг появился этот знакомый голос, чеканящий слова темного языка.
- Не удивляйся, я пришел за тобой.
Демон с улыбкой протянул руку.
- Ты не злишься на меня? - удивился Стен, чувствуя, как жизни возвращается в его тело.
- Ты мой брат. Я просто должен был остановить тебя.
Стен кивнул, зная, что ответы ему не нужны. Неспешно встал. Темные глаза позволяли безупречно видеть во мраке. Белые волосы падали на черную демоническую мантию. В руки вернулась сила. Одно резкое движение и в руку скользнул тот самый меч. Он просто возник в его руке, отозвавшись на зов инквизитора и покорившись демону. Голубое сияние рун сменилось насыщенным фиолетовым сиянием. И два демона тут же исчезли во мраке.
Эпилог
С того времени, как перестал существовать орден прошло уже десять лет. В суете столицы о нем уже успели забыть, словно его никогда и не существовало. За десять лет, появилось много новых тем для слухов и обсуждений. Только единицы помнили, но молчали, ибо даже руины, оставшиеся от главного здания этой организации, давно уже сровняли с землей, а на их месте возвели совершенно новое здание. В больших городах, пропитанных политикой, подобное не редкость, в маленьких же такого не бывает. Так в Ксаме, только делали вид, что все забыли. Здесь молча поднимали каждый год кубок за павших героев, шепотом говорили о тишине, охватившей страну и несомненном тайном существовании великой организации. Здесь здание ордена все еще стояло, но целиком превратилось в приют и школу, а смотровая башня стала достопримечательностью. Госпиталь стал больницей, в которой многие прежние работники продолжали помогать людям, как во времена «лучшего главы восточного экзархата». Казалось, орден исчез из Ксама, но крест с черным камнем, все еще оставался на кладбище. Когда церковь, отказываясь от ордена была готова перенести могилу Ричарда, жители города встали на ее защиту, да так, что местной церкви пришлось тихо признать, право этого темного остаться среди людей. Более того, тут же был поставлен еще один крест. Символическая пустая могила Стенета Аврелара. Она стала еще одним безмолвным памятником ордену. Сюда не ходили толпы, не преклонялись, опасаясь строгих взглядов королевских гвардейцев и властей. Зато эти две могилы постоянно были усыпаны цветами, а кресты сияли в любую погоду, словно что-то хранило их от сил времени.
Артэм знал, что эту силу зовут Камилла, которой порою помогали жители города. Он же приходил сюда не так часто, как хотелось, но всякий раз, когда появлялся в Ксаме, обязательно заходил сюда, чтобы посмотреть на блеск металла в лучах солнца, помолчать и вспомнить, за что сражались его учителя.
- Так значит, ты все же, живешь в Ксаме, - внезапно заговорил с ним очень знакомый голос.
Артэм резко обернулся, невольно положив руку на ремень, где прятал множество разных магических свитков. Он изменился за эти годы: вырос, стал шире в плечах. На его лбу уже сейчас рисовались единичные морщинки, выдающие постоянное напряжение в котором жил этот молодой человек. Однако его глаза не стали тусклыми или печальными. В них не мелькала паника, зато в них еще ярче отражалась сила настоящего заклинателя-экзорциста.