Его мазки были очень грубыми, размашистыми. За несколько минут от веселого пса не осталось и следа — Илья видел лишь что-то черное, уродливое. Грубые рваные линии, хаотичное нагромождение пятен. Виктор работал очень быстро, то и дело выдавливая на палитру новые краски, в основном темные. Постепенно его рисунок начал приобретать какие-то черты: Илья с удивлением понял, что Виктор тоже рисует собаку. Но совсем другую — это был огромный черный пес. Едва осознав, что именно будет изображено на картине, Илья понял и ошибку Виктора — тот сделал пса очень большим для такого полотна. Можно было подсказать, но он промолчал.
Шло время. Виктор все так же самозабвенно работал, и Илья начал нервничать. То, что получалось у гостя, выглядело не так уж и плохо. Даже размеры собаки оказались вполне уместными — теперь он понял задумку Виктора. Это было не просто изображение: картина представляла собой некое окно, сквозь которое пес пытался пролезть. А точнее, выбраться на волю. Яростный взгляд, оскаленные клыки — было в этой собаке что-то дьявольское. И каждой минутой она становилась все реальнее. Прежние грубые мазки ушли в небытие, собака была уже не просто живой — она вызывала страх. Теперь Илья видел, что там, за картиной, царит лунная ночь. Самой луны видно не было, но ее свет серебрил собачью шкуру и подсвечивал угадывавшиеся на заднем плане руины какого-то замка.
На всю картину — от первого мазка до последнего штриха — у Виктора ушло около двух часов. Его спина взмокла от пота, но оно того стоило. Отложив наконец кисти и краски, Виктор устало вздохнул и отошел на пару шагов назад. Несколько минут с едва заметной улыбкой смотрел на картину, потом взглянул на Илью.
— Ну и как? — спросил он. — По-моему, получилось.
— Да… — вынужден был признать Илья, поднимаясь с кресла и не без содрогания глядя на картину. — Правда, в детской ее не повесишь.
— В детской? — усмехнулся Виктор. — Ну почему же… — Он взял тряпку и вытер руки. — Можно и в детской. Уверен, они подружатся.
— Кто?
— Дети и пес. Правда, если однажды они предадут его, им не поздоровится. Эти твари не прощают измены.
Илья невольно поежился.
— Ты говоришь об этом псе, как о реальной собаке, — произнес он, разглядывая картину и думая о том, каким образом Виктору удалось передать этот взгляд: казалось, собака смотрела прямо на него. Глаза в глаза. Взгляд был удивительно живым.
— Она действительно реальна, — ответил Виктор. Его голос звучал совершенно серьезно, без тени фальши. — В этом разница между нами: ты рисуешь свои фантазии или копируешь что-то из этого мира — то, в чем нет силы. Твои картины пусты. Но я — не художник. Я не могу ничего придумать. Этот пес на самом деле существует. Все, что я сделал, — это помог ему проявиться.
— И где же он существует? — поинтересовался Илья, подумав о том, что у нового знакомого явно не все в порядке с головой. Впрочем, все мы со странностями. Отошел чуть в сторону — и вздрогнул. Пес следил за ним взглядом.
— Не в нашем мире, — ответил Виктор. — Но очень близко.
Илья прошел в другой угол комнаты — пес продолжал следить за ним. Это казалось невероятным. Подойдя прямо к картине, Илья посмотрел псу в глаза, думая о том, что ему непременно надо разгадать этот секрет. Понять, как Виктору удалось это сделать, какую технику он применил…. Нечто подобное до этого он видел только на иконах.
— Симпатичный, правда? — спросил Виктор, встав рядом.
— Да, — тихо отозвался Илья. — Симпатичный…
— Он твой. А мне пора… — Виктор взял со стула пиджак.
— То есть как — мой? — не понял Илья. — Пусть высохнет, а потом забери его. Это же твоя работа.
— Работа моя. А пес твой. И помни, что я сказал: эти твари не прощают предательства.
Было во всем этом что-то ненормальное. Илья не мог воспринимать слова Виктора иначе как шутку, и. тем не менее, тот говорил совершенно серьезно.
— Послезавтра у меня день рождения, — сказал Виктор уже у двери. — Приглашаю. Подарка не надо.
— Хорошо, — согласился Илья. — Приду. В ресторане будешь справлять?
— Дома. Я часикам к семи вечера пришлю за тобой машину, хорошо?
— Хорошо. Народу много будет?
— Юля и Вика будут там…
Илья смущенно улыбнулся.
— Как девчонки — понравились? — поинтересовался Виктор, обуваясь.
— Да, — признался Илья, чувствуя, что краснеет. — Спасибо.
— Брось. Мы же с тобой друзья. В общем, до пятницы. — Виктор пожал Илье руку и вышел за дверь.
Закрыв дверь, Илья прошел на кухню, выпил стакан воды. Потом снова вернулся в мастерскую и остановился у картины.
Она притягивала взгляд. Казалось, свирепый пес вот-вот выпрыгнет из рамы, его злые глаза смотрели в самую душу. Да, в детской такую картину не повесишь — уж больно страшная. Но покупатель на нее непременно найдется.