На Дворцовой площади, помимо рабочих и солдат, собралась масса зевак — простых жителей Петербурга. Был выходной день, и многие решили посмотреть, как царь выйдет к народу и примет их обращение.
Рабочие, пришедшие с окраин, рассказывали о том, как их встречали солдаты на заставе. Говорили о стрельбе, убитых и раненых. Ходили слухи, что священник Гапон погиб. Эти вести будоражили толпу, напряжение неуклонно росло.
Солдаты, стоявшие на постах, тоже нервничали, сжимая винтовки всё крепче. Демонстранты угрожали, что не уйдут, даже если в них начнут стрелять. Они выкрикивали солдатам упрёки, обвиняя их в том, что те воюют не с японцами, а со своим народом.
Толпа росла с каждой минутой, заполняя площадь. Напротив неё уже выстраивалась рота Преображенского полка. Солдаты подняли винтовки на изготовку.
К собравшимся вышел офицер средних лет.
— Прошу, услышьте меня! — прокричал он хриплым голосом. — Если вы не разойдетесь, мы будем вынуждены открыть огонь!
— Стреляйте! Стреляйте! — раздались крики из толпы.
Офицер дважды повторил своё предупреждение, но никто не слушал. Толпа кричала, свистела, шум усиливался. Наконец раздался сигнальный рожок. Офицер тяжело вздохнул и отошёл в сторону. Солдаты подняли оружие. В толпе старики сняли шапки и начали креститься.
Мальчик, сидящий на коне рядом с отцом, наблюдал за происходящим с испугом и непониманием. Несмотря на свой юный возраст, он догадался, что должно случиться, и в страхе прижался к отцу. Всё, что произошло дальше, он запомнит словно в тумане.
Прогремел первый залп. Конь под мальчиком дрогнул. Площадь огласил дикий крик. Люди падали на землю — убитые и раненые. Кровь алыми пятнами покрыла снег. Солдаты дали второй залп, и толпа начала в панике бежать. Вслед за ней ринулись кавалеристы и конные жандармы. Они рубили шашками рабочих, добивали раненых.
Вокруг стояли вопли, проклятия, стоны раненых. На кровавом снегу, среди брошенных икон, растоптанных портретов царя и потерянных шапок, лежали десятки тел.
Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были очищены от демонстрантов, но какой ценой! Официальные данные сообщали о девяноста шести убитых и около трёхсот тридцати раненых, однако неофициальные источники утверждали, что количество жертв достигло почти пяти тысяч.
В этот день голубые глаза мальчика впервые увидели боль, страдания, жестокость и ненависть. Тогда он ещё не понимал, что эти чувства будут сопровождать его всю жизнь.
Часть I. Глава 1
Девять лет спустя
Февраль. Последняя беззаботная зима в Петербурге. Поздний вечер, лёгкий мороз, тусклый свет уличных фонарей. В воздухе кружились крупные снежные хлопья, медленно и грациозно опускаясь на землю. Снег укрывал городские улицы, мостовые, крыши домов и фонарные столбы пушистым белым одеялом. Прекрасное время года! Скоро начнётся масленичная неделя, а за ней, в марте, — Великий пост.
Сегодняшний день стал знаковым для Петербурга. Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, впервые за двадцать лет, решила устроить бал в Аничковом дворце, расположенном на Невском проспекте. Торжество было посвящено её внучкам — Великим княжнам Ольге и Татьяне. Девушки только начали выезжать в свет, но их появление в светской жизни Петербурга оставалось редким событием. Вместе с отцом, императором Николаем II, семья жила в Царском Селе, и Его Императорское Величество не всегда мог найти время, чтобы вывезти дочерей в большое общество.
Особую изюминку балу придавала его концепция: он должен был в точности повторить последний бал, данный при жизни императора Александра III. По задумке организаторов, приглашённые танцевали те же танцы, за ужином подавались те же блюда, а к котильону готовились такие же букеты. Участники бала 1894 года, если они были ещё живы, получили приглашение и на нынешний — в 1914 году.
По завершении торжества Мария Фёдоровна записала в своём дневнике: «Я впервые за последние 20 лет устроила бал!» На первый взгляд, это простая и сухая фраза, но она скрывала за собой целую эпоху, которая уже начала уходить в прошлое. Скоро страну ждёт мировая война, а затем и две революции.
Но все эти события будут позже. Сегодня, на балу, никто из приглашённых гостей и не собирался думать о дурном. Они пришли веселиться, и ничто не должно было омрачить их вечер.
В Белой комнате звучала великолепная музыка. Сама комната, оформленная в стиле ампир, сияла яркими огнями. В воздухе витал нежный аромат цветов. Высокий потолок, покрытый позолотой, штукатурной живописью и рельефными элементами, украшала огромная хрустальная люстра. Фриз был декорирован позолоченными арабесками и изящными женскими профилями.