Но всё это — потом. Сейчас Александр и Ксения думали лишь о настоящем.
Шагая по мостовой, они разговаривали о своих увлечениях, детских мечтах и, как казалось им, забавных проблемах. Время от времени их взгляды встречались, и в этих взглядах была непередаваемая близость.
Казалось, что они знают друг друга не один день, а всю жизнь. Каждый из них говорил то, что никому бы не посмел рассказать, но здесь, рядом друг с другом, всё становилось естественным. В словах не было ни осуждения, ни стеснения — только понимание и поддержка.
Проходя по Аничкову мосту, они заметили, как мимо пронёсся чёрный автомобиль, оставив за собой клубы морозного воздуха.
— Не перестаю удивляться, как далеко зашёл прогресс! — произнёс Александр, выпуская облачко пара. — Верю, наступит день, когда люди смогут покорить даже космос.
— Это будет не скоро, и навряд ли мы доживём до этого, — с лёгким скепсисом ответила Ксения. — Но ты прав, прогресс движется невероятно быстро.
— А я верю, что это произойдёт уже в двадцатом веке! — с уверенностью возразил Александр.
Они продолжили гулять, погружённые в разговоры и наслаждаясь обществом друг друга. Время будто остановилось, но с наступлением полуночи мороз стал крепчать, и пришлось расстаться.
Александр проводил Ксению до её дома на Литейном проспекте. У массивной дубовой двери, освещённой газовым фонарём, они задержались на мгновение, не желая прощаться.
— Как-нибудь вместе отправимся на охоту, — предложил Александр. — В ближайшие дни я с дядей собираюсь в Лисинские угодья.
— Это было бы замечательно, — с теплотой ответила Ксения.
Они обменялись адресами, чтобы писать друг другу письма. Перед тем как скрыться за дверью, Ксения, улыбнувшись, чуть наклонилась к Александру и легко поцеловала его в щёку.
— До встречи, Александр, — тихо произнесла она, и её силуэт исчез за дверью.
Александр ещё немного постоял, глядя на закрытую дверь, а затем, окрылённый, неспешно отправился домой.
Глава 2
Вернувшись домой, Александр тихо разделся, чтобы никого не тревожить, и лёг спать. Мысли о Ксении не отпускали его, и она явилась ему во сне. Ему снилось, как они гуляют по зимнему лесу. Ксения смеялась, бросая в него снежки, и убегала, когда он пытался её догнать. Во сне Александр чувствовал себя по-настоящему счастливым, не желая, чтобы этот момент заканчивался. Но реальность уже ждала его за порогом сна.
Проснулся он около девяти утра. Лёжа в постели, Александр сразу услышал, как отец громко выговаривает прислуге на первом этаже. Когда Павел Андреевич был в гневе, лучше было не попадаться ему на глаза. Тем более, у Александра имелась причина для беспокойства: он ослушался отцовской просьбы пригласить на танец одну из дочерей императора и слишком рано покинул бал.
Но бесконечно лежать в кровати было невозможно. С неохотой Александр выбрался из постели, потянув руки к потолку, чтобы размять затёкшие мышцы. Умывшись и аккуратно причесавшись, он взглянул на своё отражение в зеркале, чтобы убедиться, что выглядит достаточно собранно. Набравшись храбрости, он спустился по массивной винтовой лестнице.
Внизу, в гостиной, его отец, Павел Андреевич, как обычно, пил утренний чай из фарфоровой чашки и читал свежий выпуск газеты «Речь». Он сидел за большим чёрным дубовым столом, освещённым утренним светом. За его спиной в камине потрескивали поленья, а над огнём висел портрет его брата, дяди Александра, Петра Андреевича — Великого магистра Ордена «Возрождения» в России.
Заметив сына, Павел Андреевич не сразу обратился к нему. Он дочитывал абзац в газете, что было для Александра дурным знаком. Обычно отец отличался добротой, открытостью и даже определённым мягкосердечием. Однако некоторые вещи могли вывести его из себя. В такие моменты он вспыхивал словно факел, обрушивая на всех, кто попадался под горячую руку, поток гневных, хоть и остроумных замечаний.
— Доброе утро, папа! — первым заговорил Александр, стараясь выглядеть уверенным.
— Не такое уж оно и доброе… — монотонно ответил Павел Андреевич, медленно откладывая газету в сторону. Он внимательно осмотрел сына, а затем продолжил: — До меня дошли вести, что ты не исполнил мою просьбу и, более того, вместе с одной прекрасной дамой покинул бал слишком рано. Не об этом мы договаривались.
— Сердцу не прикажешь! — парировал Александр. — Да и не ты ли говорил, что иногда общество коров и свиней покажется приятнее, чем русская аристократия…