Однако и витязь Георгій былъ пораженъ, когда Валли повернулась къ нему, услышавъ тотъ крикъ, но причина его испуга была другая:
-- Боже ты мой! Да вѣдь это -- женщина! произнесъ онъ какимъ-то смущенно-робкимъ тономъ и, широко открывъ глаза, сталъ глядѣть на Валли.
Такъ какъ она сначала стояла къ нему задомъ, то, судя по ея рослой фигурѣ, Іосифъ подумалъ, что передъ нимъ шнальзерскій пастухъ и -- вдругъ увидѣлъ женщину... пожалуй даже -- дѣвушку! Онъ смотрѣлъ на стройную ея мантію съ угловатыми складками, на воинственный шлемъ отъ градобитія, на распущенныя темныя пряди волосъ, которыя налѣзли на лицо; онъ видѣлъ палку въ рукѣ, связанную козочку на широкомъ плечѣ, видѣлъ устремленные на него большіе, огненные глаза и -- ему на минуту стало какъ-то жутко, какъ будто передъ нимъ явилось привидѣніе, что-то не отъ міра сто. Онъ никогда еще въ жизни не видѣлъ такой мощной женской фигуры, однако скоро оправился и проговорилъ, догадавшись, ктб стоитъ передъ нимъ:
-- Э, да ты вѣрно Штроммингерова Валли -- Орелъ-дѣвка -- а?...
-- Она самая, отвѣтила Валли, задыхаясь.
-- Ну, вотъ... Такъ! Значитъ, по настоящему-то, съ тобой и связываться не слѣдовало-бы?..
-- Почему-же не слѣдовало-бы?..
Она поблѣднѣла. Блеснувшая молнія освѣтила въ это мгновеніе краснымъ огнемъ ея мѣдную каску.
Іосифъ пріумолкъ, потому что послѣдовавшій ударъ грома почти оглушилъ его, а крупный градъ сталъ хлестать неистовѣе. Онъ какъ-то смущенно посмотрѣлъ на Валли, которая стояла не шевелясь, не смотря на то, что градины били такъ сильно, что оставляли ямки на тонкихъ стѣнкахъ ея шлема,-- и наклонился къ какой-то молодой дѣвушкѣ, лежавшей безъ чувствъ у его ногъ. Онъ кое-какъ донесъ ее на рукахъ до этого мѣста.
-- Тебѣ извѣстно, что послѣ исторіи въ Зельденѣ я съ отцомъ твоимъ во враждѣ, а молва идетъ, что и отъ тебя сторониться не мѣшаетъ: подальше, молъ, лучше... Ну, да что ужъ тутъ! Вотъ бѣдняжка-то эта совсѣмъ изъ силъ выбилась: молнія больно близко ударила, она и упала, да и опомниться все не можетъ. Провели-ка насъ въ твою хижинку... Гроза пройдетъ, а тѣмъ временемъ дѣвочка отдохнетъ тамъ, ну, мы и уйдемъ тогда, и ужъ, конечно, больше никогда сюда не придемъ.