– Деньги для дела, – сказал он.
– На покупку машин?
– Точно. Мне дали адрес нужных людей.
– Кто?
– Это у них в картотеке абвера.
– А где эти люди?
– В Бирмингеме. Я подумал, что, пожалуй, подскочу туда в конце недели. Что мне надо знать?
Она села на край стола и смотрела, как он привинчивает дуло пистолета-пулемета к корпусу и ставит на место упор для плеча.
– Путь неблизкий, – сказала она, – миль триста туда и обратно.
– Видимо, мои три галлона бензина далеко меня не увезут. Что делать?
– На черном рынке много бензина по трехкратной цене, если знать нужные гаражи. Коммерческий бензин окрашен в красный цвет, чтобы полиции легко было найти нарушителей, но от краски можно избавиться, если процедить бензин через фильтр обычного противогаза.
Девлин вставил магазин в «стен», проверил, затем снова все разобрал и положил на дно саквояжа.
– Прекрасная вещь техника, – заметил он. – Из этой штуки можно стрелять в упор, и единственное, что при этом услышишь, – щелканье затвора. Кстати, штука английская. Еще одна игрушка, которую, как воображает штаб спецопераций, кидают голландским подпольщикам. – Он вытащил сигарету и взял ее в рот. – Что мне еще надо знать во время этой поездки? В чем риск?
– Риска очень мало, – сказала она. – На фарах будут маскировочные щитки, так что здесь проблем нет. Дороги, особенно проселочные, практически пусты. Большинство размечены по центру белой полосой. Это помогает.
– А как насчет полиции и сил безопасности?
Она озадаченно посмотрела на него:
– В этом отношении беспокоиться не о чем. Военные остановят вас лишь в том случае, если вы заедете в закрытую зону. Теоретически весь этот район все еще считается оборонной зоной, но сейчас никто правил не соблюдает. А что касается полиции, то она имеет право остановить вас и потребовать удостоверение личности или же остановить на шоссе в порядке проведения кампании по выявлению перерасхода бензина.
В голосе ее звучало негодование, и, помня, что он оставил, Девлин с трудом подавил желание немного открыть ей глаза. Но вместо этого он сказал:
– И это все?
– Думаю, да. На участках, где идет ремонт дорог, предельная скорость двадцать миль в час, и конечно же нигде нет указателей, но во многих местах еще в начале лета начали восстанавливать названия населенных пунктов.
– Значит, есть шанс, что неприятностей у меня не будет?
– Меня никто не останавливал. Сейчас всем все равно. – Она пожала плечами. – Никаких проблем. Как местный центр Женской вспомогательной службы, мы имеем много официальных форм от старых дней оборонной зоны. Одна из них позволяла навещать родственников в госпитале. Я на вас заполню ее и укажу, что у вас брат в госпитале в Бирмингеме. Этого и ваших демобилизационных документов будет достаточно, чтобы удовлетворить кого угодно. В наши дни у всех слабость к героям.
Девлин ухмыльнулся:
– Знаете, миссис Грей, по-моему, мы прекрасно сработаемся. – Он подошел к шкафчику под раковиной, покопался в нем и вытащил ржавый молоток и гвоздь: – Как раз то, что нужно.
– Это зачем? – поинтересовалась она.
Он встал в очаг и вбил гвоздь с обратной стороны закоптелого бревна, на которое опиралась труба, и повесил на него «вальтер».
– Это я называю тайным козырем. Люблю на всякий случай запастись козырем. Теперь покажите мне все остальное.
Рядом с коттеджем находилось несколько надворных построек, большей частью развалившихся, и сарай, но в довольно хорошем состоянии. На самом краю болота, позади сарая, стояло весьма старое ветхое строение, каменные стены которого позеленели от плесени. Девлин с трудом открыл большую дверь. Внутри было холодно и сыро, ясно, что здание уже много лет не использовалось.
– Вот это как раз прекрасно подойдет. Даже если сам старый сэр Уиллафби начнет совать свой нос, думаю, сюда он не дойдет.
– Он занятой человек, – сказала она. – Дела графства, магистрат, руководство местной обороной. Он ко всему этому все еще относится очень серьезно. Ни на что другое времени действительно не остается.
– Кроме как на вас, – сказал Девлин. – У старого грубияна на вас хватает времени.
Джоанна улыбнулась:
– Да, боюсь, это действительно так. – Она тронула его за руку. – Теперь я покажу вам зону приземления.
Они пошли через болото вдоль дамбы. Дождь усилился, и ветер нес влажный запах гниющих растений. Из тумана вылетели несколько гусей таким же строем, как эскадрилья бомбардировщиков, отправляющаяся на бомбежку, и снова исчезло в серой мгле.
Они дошли до сосен, зарядных ящиков, противотанковых укреплений, наполненных песком, и предупреждения: «Опасно, мины», такого знакомого Девлину по фотографиям. Джоанна Грей швырнула камень на песок, и Пэч бросилась за ним мимо колючей проволоки.
– Вы уверены? – отпросил Девлин.
– Абсолютно.
Он криво усмехнулся:
– Я католик, вспомните об этом, если дело пойдет плохо.
– Здесь все католики. Я позабочусь, чтобы вас похоронили как следует.
Девлин перешагнул через мотки проволоки, остановился у края песка, затем пошел вперед. Снова остановился, потом побежал, оставляя на песке мокрые следы – отлив был совсем недавно.
Он очень развеселился и обнял Джоанну за плечи:
– Вы были правы. Дело здесь пойдет, увидите. – Он смотрел сквозь туман на море за заливчиками и песчаными отмелями. – Какая красота! Мысль о том, что придется все это покинуть, должно быть разрывает вам сердце.
– Покинуть? – Она с недоумением посмотрела на него. – Вы о чем?
– Но вы же не сможете оставаться, – сказал он. – После всего. Неужели вы не понимаете?
Джоанна посмотрела на море так, как будто видела его в последний раз. Странно, но ей никогда не приходила в голову мысль, что придется уехать. Она вздрогнула, когда сильный порыв ветра швырнул шквал дождя с моря.
Без двадцати восемь в этот вечер Макс Радл решил, что поработал достаточно и пора уходить из кабинета на Тирпиц-Уфер. После возвращения из Бретани он чувствовал себя плохо, и доктор, к которому он обратился, пришел в ужас от его состояния.
– Если вы будете продолжать так относиться к себе, господин полковник, вы себя убьете, – твердо заявил он. – Думаю, что могу вам это обещать.
Радл заплатил за визит и взял таблетки трех видов, которые, если ему повезет, смогут поддержать его на ходу. Пока он обходится без военных врачей, у него есть шанс, но как только ему придется пройти еще одну диспансеризацию, это будет конец. Не успеет он и глазом моргнуть, как его демобилизуют.
Он открыл ящик, вытащил пузырек с таблетками и сунул две в рот. Предполагалось, что они болеутоляющие, но чтобы они подействовали наверняка, он налил себе полстакана коньяку. В дверь постучали, и вошел Хофер. Его обычно бесстрастное лицо было взволнованно, глаза горели.
– Что случилось, Карл? – требовательно спросил Радл.
Хофер положил перед ним радиограмму, напечатанную на папиросной бумаге.
– Только что получена, господин полковник. От Звездочки, миссис Грей. Он прибыл благополучно. Теперь он с ней.
Радл смотрел на клочок папиросной бумаги с благоговением.
– Господи, Девлин, – прошептал он. – Ты выполнил это. Сработало.
На него нахлынуло чувство физического облегчения. Из нижнего ящика стола он вытащил еще один бокал:
– Карл, за это надо обязательно выпить.
Радл встал, полный неудержимой радости, такого он не испытывал уже много лет, со времен той невероятной эйфории, когда мчался к берегам Франции во главе своих солдат летом 1940 г.
Подняв бокал, он сказал Хоферу:
– Мой тост, Карл. За Лайама Девлина и за республику!