И ещё она хотела знать, кто такой Вэл и зачем он пришёл к ней в дом.
14. И сосновые, тайно, затворы освобождает
Утро было тяжёлым, похмельным. На рассвете ушёл Вэл, и Кира, которая всю ночь то погружалась в маятную, не дающую отдыха дремоту, то выныривала из неё резко, с бьющимся, как от страха, сердцем, провалилась в глубокий, как смерть, сон. Проснулась совершенно разбитой, когда солнце уже высоко поднялось над вязом, вспомнила о запертых в сарае щенках.
За закрытой дверью сарая обнаружился полный разгром. Одеяло, которое Кира постелила щенкам, было разодрано в клочья, деревянный черенок лопаты топорщился тонкими щепками, на гладком когда-то боку пластикового ящика с инструментами виднелись оставленные щенячьими зубами неровные бороздки. Тут и там поблёскивали лужи мочи.
Небо было серым, накрапывал дождь.
Кира, одетая в пижаму, поверх которой была наброшена куртка, обессилено опустилась на порог сарая. Щенки полезли к ней, она стала отпихивать их, а они лезли и лезли, тыкались носами, лизали ей щёки, но сегодня ей было неприятно. Кире захотелось, чтобы сейчас приехала Дина, увидела щенков и вышвырнула их прочь. Она не хотела сама решать, что с ними делать.
Она не хотела хотеть.
Она хотела, чтобы всё стало, как прежде. Чтобы Кирилл пришёл, ударил её, а потом изнасиловал. И тогда она знала бы, что делать. А сейчас — не знала.
Уборка — вот что всегда было правильно. И, поймав эту спасительную мысль, она принесла ведро и тряпку, вытерла лужи, выкинула щепки от лопаты. Накормила щенков отборной говядиной — больше в холодильнике ничего подходящего для них не оказалось.
Заперла их снова, и в этом отсечении от себя тех, за кого приходилось отвечать — впервые в жизни — было облегчение.
Пришла Николаева. Они долго и мучительно пили чай, Николаева стала рассказывать что-то невыносимо нудное про свою скучную жизнь, бесконечно перебивая себя вычислениями относительно дня, в который это произошло. Кире хотелось сказать, что день совершенно неважен, точно так же, как и весь рассказ в целом, но она молчала и чем дальше слушала, тем больще осознавала, что впервые в жизни хочет ударить человека — прямо кулаком в толстое тупое лицо.
— А ещё у меня, знаешь, что было? — Николаева бросила путаться в прежней своей истории и начала новую, с нажимом, явно волнуясь. — Паразит мой компьютер добил. Там и так-то всё на ладан дышало, нам старый достался, подержанный, от моего брата двоюродного. Ноутбук. Родственники, а нет чтобы помочь — отдали, что самим не надо. — В голосе Николаевой послышались плаксивые нотки, свойственные профессиональным попрошайкам, но Кира пока не умела их различать, не умело чувствовать таких тонкостей народной человеческой музыки. — Так мой паразит малолетний в эту рухлядь ещё и мячом засветил. Ну ты подумай! Конечно, насмерть. Конечно! Кто бы сомневался! А что теперь делать, вот ты скажи? У них что ни задание, то «найди в сети Интернет». Что ни день, то презентация или доклад. Да материалы раздают напечатать. Я на принтер копила, так теперь и компьютера нет. Он и так у меня еле на тройку тянет, теперь вообще одни пары пойдут.
Николаева утопила в пухлых руках чашку с остывшим чаем, склонилась к ней, словно собиралась втянуть остатки чая через нос. Кира молчала. Она действительно не поняла, что Николаева ждёт от неё ответа. Тогда Николаева подняла глаза и, подбавив дрожи в голос, сказала:
— Кир, может, есть у тебя ноутбук? Может, одолжишь? Ну, или денег?
— Нет, ноутбука у меня нет, — покачала головой Кира.
— А деньги?
Кира пожала плечом:
— Я сейчас посмотрю.
В ящике в прихожей было пусто. Посмотрела баланс своей «продуктовой» карточки на телефоне — там оказалось меньше пятисот рублей, Дина давно не кидала ей денег на продукты, видимо, считала, что прежде дала достаточно. Киру это встревожило, на пятьсот рублей почти ничего нельзя было купить, а на ней теперь было ещё три щенка.
— У меня ничего нет, — растеряно сказала она Николаевой. — Даже в магазин завтра не на что сходить.
— Да ладно! — Николаева, казалось, взорвалась от удивления. — Тебе муж, что, ничего не оставил?
— Я не знаю.
— Не знаешь? Чё, правда, не знаешь? Ну ты тетёха! И чего, будешь с голоду помирать, когда сама на деньгах сидишь?