Она подумала, прикинула и, вытянув из общей кучи одну бумажку, сказала:
— Это ты мне долг возвращаешь, за слесаря. Да?
Потом её пальцы с остро отточенными, с облезшим лаком, ногтями быстро выцарапали ещё шесть пятитысячных. Николаева приостановилась, задумалась, прищурила жадные, как у наркомана, глаза и цапнула ещё четыре:
— Это я на ноутбук. Приличные очень дорого теперь стоят, — она жалобно вздохнула. — А нам ещё принтер покупать. И флешку для школы. И наушники.
Её рука стащила со стола ещё одну купюру.
— Но я всё верну, ты же знаешь. Просто трудно одной. С ребёнком. Без мужика. С такой зарплатой.
Когда Николаева ушла, Кира почувствовала невероятное облегчение. Она взяла деньги и захлопнула дверь в кабинет. Замок защёлкнулся, и она несколько раз сильно дёрнула за ручку, чтобы убедиться, что туда не проникнуть. Деньги она спрятала в карман, и всё время, пока поднималась по лестнице на второй этаж, проверяла рукой. Она отнесла их в гостевую и положила в щербатый комод, в тот ящик, который когда-то больше других был забрызган её кровью: словно кровавая печать могла уберечь деньги лучше любого замка.
Всё это вымотало и выпотрошило Киру совершенно, но, тяготимая взятым на себя обязательством, она всё же пошла к щенкам.
15. Душил чудовище до тех пор, пока не укротил его
Щенки обрушили в сарае нижнюю полку и каким-то непостижимым образом вскрыли ящик с инструментами. Когда Кира вошла, самый крупный из них самозабвенно грыз отвёртку. Двое других сидели поодаль и с интересом за ним наблюдали, как будто завидовали и не решались подойти. Кира бросилась отнимать, испугавшись, что отвёртка пропорет щенку губу или нёбо, и в тот момент, когда её рука почти коснулась его добычи, со щенком произошла разительная перемена. Милый лобастый толстяк пропал, на неё исподлобья смотрело злобное, ощерившееся существо. Его мягкие обычно губы напряглись и изогнулись, показывая маленькие, но острые, как иглы, клыки. Щенок стоял. Его голова была опущена, шерсть на холке вздыбилась. Он сделал осторожный шаг вперёд, и лопатки под шкурой двинулись, словно два широких лезвия.
Теперь это был не туман, теперь словно снежная лавина обрушилась на неё: глаза перестали видеть, грудь обожгло холодом и от страха Кира словно потеряла сознание. Несколько секунд вылетели из её жизни, она осознала себя только тогда, когда уже стояла перед сараем, глядя на захлопнутую дверь. Руки её тряслись, и она понимала, что никогда-никогда больше не откроет сарай.
Дома Киру встретил окружённый мертвецами Харон. Она хотела подняться по лестнице, но остановилась возле картины и стала смотреть в его нарисованное лицо. Заметила в отдалении, за его плечом, три едва намеченных тёмных пятна. Они могли показаться скрытыми в тени едва намеченными человеческими лицами, но теперь совершенно определённо виделись как вытянутые собачьи морды, растущие из одного тела. Они были здесь, среди мертвецов, они уже проявлялись на этой страшной картине. Смерть, которая ждала их в сарае, была мучительной, жестокой. Они больше заслуживали мирно пастись у помойки, чем умереть вот так, от голода и жажды.
Выходило, что первое же самостоятельно принятое Кирой решение обернулось чудовищной ошибкой. Она действительно была глупой, никчёмной, отвратительной. И всё, что делали с ней Дина и муж, было правильно. Они не мучили её, они старались исправить её, перевоспитать, чтобы она не делала таких ужасных, трагических глупостей, чтобы ни с кем не поступила так, как с этими несчастными щенками. А чем отплатила она? Убила Диму, ограбила Дину. Жизнь вдруг представилась Кире чередой всеобщих неверных решений, которые вели к мучениям и смерти, и в этой безысходной цепочке она хотела быть только жертвой, не мучителем. Она хотела вернуть всё обратно и раскаивалась в совершённом убийстве. Она оплакивала мужа — впервые со дня похорон.
И чтобы искупить свою вину, она решила поступить правильно хотя бы со щенками. Ей нужен был кто-то, кто сказал бы, что с ними теперь делать, или сделал бы это сам, пусть бы даже убил — лишь бы ей не пришлось принимать решение.
Кира подумала было о Дине, потом о Вэле, зашла в тупик, гоняла мысли по кругу, пока не вышла из него совершенно неожиданно: представила щенков, и этот образ потянул за собой другой: медведицу с темнотой позади, соседку, хозяйку двенадцати собак.