— Конечно, я позволю остаться. Я хочу, чтобы ты остался. Но только завтра Дина вернётся из Германии. Будет подозрительная, будет всех проверять. Не приходи, пожалуйста, неделю. И Псов придётся отдать Тамаре. Не знаю, как они переживут.
19. Выйти ж назад никому не дает, но, наметясь, хватает
Неделя прошла. Дина приехала, сунула нос во все комнаты, кроме запертого кабинета. Псы вернулись домой, а Вэл не вернулся. По оставленному им номеру телефона постоянно отвечал раздражённый женский голос. Он дал ей неверный номер, он не хотел, чтобы Кира его нашла.
Кира обзавелась новым туманом — для сердца. Часами сидела с собаками, гладила короткую шерсть на длинных носах, зарывалась пальцами в густой мех, обнимала сильные мускулистые тела, обнимала крепко, отчаянно, но Псы терпели. Несмотря на то что тренировки с инструктором были закончены, продолжала ходить к Тамаре Алексеевне, и у неё бралась за мужскую работу, которая выматывала её до отупления.
Звонила Николаева, жаловалась на жизнь, плакала в трубку. Просила не держать на неё зла и обещала вернуть долг до копейки. Говорила, что скучает, потом долго и путано рассказывала что-то про больницы, про дикую очередь на бесплатное обследование. Кира в гости её не пригласила и денег не предложила.
Псы теперь спали возле её кровати. Иногда Кира просыпалась среди ночи от укола необъяснимого страха и успокаивалась, опустив руку с кровати и почувствовав рядом одного из них.
Но однажды она проснулась, потому что Псы разбудили её. Большой поддел носом её руку, ткнулся в бок. Кира проснулась и села в кровати. Дверь в коридор была открыта, Маленький и Толстый стояли там, напряжённо прислушиваясь. Кира поняла, что в доме кто-то есть.
— Рядом, — шепнула она, и псы выстроились у её левого колена, Большой — ближе остальных. Она двинулась по коридору и вниз по лестнице, босиком, стараясь не шуметь. Псы скользили рядом. Внизу услышала, как что-то пощёлкивает и шуршит в кабинете, за закрытой дверью.
Кира выскользнула на улицу, Псы шли рядом, как приклеенные. Обошли дом, встали за вязом, стали смотреть на окна кабинета, под которыми обнаружилась небольшая стремянка. Окна он занавесить не смог, потому что занавесок в доме не было: Дима любил ощущать пространство, смотреть на улицу, замкнутые помещения раздражали его. В этом он был очень непохож на Дину, которая занавешивалась тяжёлыми гардинами, скрывалась, пряталась, спасалась от чужих глаз. Дима знал, что источает угрозу. Страх и был его гардиной: никто не смел смотреть на него.
Теперь, скрытая стволом старого вяза, Кира видела слабый отблеск на потолке кабинета и небольшую круглую дыру в оконном стекле, через которую вор открыл защёлку. Дверца шкафа, в котором находился сейф, была открыта, она скрывала и человека, и луч его фонаря. Нужно было звонить Дине, Кира прекрасно это понимала. Она знала, что её люди примчатся в течение нескольких минут, что они мокрого места не оставят от вора. Но она шепнула щенкам: «Ждём», — и осталась под вязом.
Он провозился с сейфом достаточно долго — Кира не сомневалась в том, что муж купил действительно надёжный сейф. Но, наконец, окно открылось, и человек с двумя спортивными сумками, висящими по бокам — ремни через грудь, крест-накрест, стал выбираться наружу. Кира стояла, не шевелясь. Псы лежали у её ног, с интересом глядя на незнакомца. Сердце её колотилось: она была совсем не уверена в Псах. Они идеально выполняли обычные команды, но тут нужно было что-то полицейское, что-то, чтобы устрашать и задерживать, что-то, в чём Тамара Алексеевна им отказала.
Человек спрыгнул на землю, стал убирать стремянку. Теперь стало ясно, что это тот самый специалист по сейфам, улыбчивый блондин, которого приводила Николаева.
— Рядом, — шепнула Кира Псам и вышла из-за вяза. Псы шли слева, плечо к плечу. Они выглядели страшными, но Кира с отчаянием понимала, что в их движениях нет угрозы, только любопытство. Блондин заметил их и замер.
— Стоп, — сказала Кира, и Псы замерли, преграждая вору путь.
— Поставь на землю сумки, — велела она. — И уходи.
— А то что? — спросил он с улыбкой, но рот его был перекошен от напряжения, и улыбка выдавала страх.
— Спущу собак.