В её доме теперь повсюду лежали книги. Она покупала много книг, много читала, но не убирала книги в шкафы, потому что в её доме не было устроено книжных шкафов.
Она спустила с чердака картины Багрова, расставила по комнатам: у стен, на мебели, на подоконниках. Часто переставляла. Бывало, целый день таскала за собой по всему дому одну картину. Но был холст, который всегда стоял на кухне, на барном стуле, отодвинутом к стене. Кира специально искала для него место повыше. Этот холст она могла видеть, когда ела или когда садилась отдохнуть с бокалом вина и свежим гранатом. Гранат нравился ей не только из-за вкуса, но и потому что зёрна из него доставались с трудом, и нужно было потратить много времени, чтобы, выбирая зерно за зерном, насытиться его сладким и свежим вкусом. А времени у Киры было предостаточно, она не знала, куда его девать. Она не знала, чем занять себя, и потому пила вино всё чаще и чаще.
И на её любимом полотне тоже было вино. Так же, как Кира за стойкой, за столиком изображённого Багровым кафе сидела маленькая темноволосая женщина в платье, открывающем острые худые плечи, и перед ней стоял бокал вина и лежал гранат с высыпавшимися оттуда зёрнами. Красная тяжёлая портьера пересекала картину наискосок, и женщина видела, как за ней танцуют двое: красивый мужчина, молодой и сильный, и женщина с льняными волосами — крупная, красивая, с покатыми пышными бёдрами, счастливая, уверенная в себе. Она была чем-то неуловимо похожа на приглашённую Николаевой музейную девушку. И хотя Багров изобразил двух женщин и одного мужчину, назвал он картину странно. Надпись на обратной стороне холста гласила: «Любовный треугольник. Адонис. Персефона. Дионис».
И Кира пила вино и смотрела на эту картину бесконечно. В ней, в этой условно изображённой яркой жизни виделось ей её будущее. Виделся мужчина, и измена, и боль, топимая в вине и не желающая тонуть. От этого было страшно. Но этого и хотелось тоже, потому что одиночество становилось невыносимым, сводящим с ума. Любимый дом был наполнен призраками, существование в нём становилось мучительным, как и визиты к матери, которая тоже оказалась почему-то любимой. И ей нужна была новая, третья боль, чтобы отвлекаться на неё от первых двух. А счастья для себя она не видела. Потому что всё счастье в её жизни было слишком кратким, необратимо конечным.
Она пила вино, смотрела на Адониса, танцевавшего с Афродитой, и тосковала по времени, когда спустившийся к ней Орфей случайно принял её за свою Эвридику.
Благодарности
Хочу сказать большое спасибо всем людям, которые помогали мне в работе над этой повестью. Благодарю психолога Юлию Чех за ценную информацию, которая помогла создать образы Киры и Дины. Вадима Мещерякова — за то, что несколькими случайно сказанными фразами побудил меня пересмотреть изначальный замысел, и книга получилась именно такой. Спасибо Надежде Чубаровой за рассказ о челноках, Виктории Шпилевой и Виктории Растрыгиной — за консультации по поводу собак, а моей любимой сестре Кате Басаевой — за медицинские консультации.
Источники цитат, использованных в названиях глав:
1-2, 6, 8,14,16. Вергилий, «Энеида»
3. Лукиан, «Разговоры в царстве мёртвых»
4, 7, 9, 18. Овидий, «Метаморфозы»
5. «Орфические гимны. Гимн Персефоне»
10-11, 22 «Гомеровы гимны. V. К Деметре»
12. Эсхил, «Прометей прикованный»
13. Аполлоний Родосский, «Аргонавтика»
15. Аполлодор, «Мифологическая библиотека»
17. Гомер, «Илиада»
19. Гесиод, «Теогония»
20-21. Эсхил, «Агамемнон»
23. Гомер, «Одиссея»
24. Софокл, «Царь Эдип»
25-26. Еврипид, «Вакханки»
27. Еврипид,«Ифигения в Авлиде»
28. Нонн Панополитанский, «Деяния Диониса»
Мифологические герои (в порядке появления)
Персефона — Харон — Ламия — Танат — Минотавр — Деметра — Аид — Орфей — Афродита — Цербер — Артемида — Эвридика — Лернейская Гидра.