Ева. Что она ищет?
Систер. У нее спроси.
Ева (приближаясь). Кэрол, что вы ищете?
Кэрол. Патроны для револьвера.
Долли. У нее нет разрешения на ношение оружия.
Бьюла. У нее и водительских прав нет.
Кэрол. Если я кого-то встречу, он не застанет меня врасплох.
Долли. Надо сообщить об этом шерифу Талботту, когда он вернется со станции.
Кэрол. Вот вы ему и сообщите, дамочки. Я его уже предупредила, что если он еще хоть раз попытается остановить меня на шоссе, я его пристрелю…
Бьюла. Когда у кого-то неприятности с законом…
Ее прерывает панический визг Евы, тотчас подхваченный Систер. Обе сестры кое-как взбегают на лестничную площадку. Долли тоже вскрикивает и отворачивается, закрыв руками лицо. В магазин входит темнокожий колдун. Его лохмотья пестро украшены множеством талисманов и амулетов из ракушек, костей и перьев. Его иссиня-черная кожа покрыта нарисованными белой краской магическими знаками.
Долли. Выведите его, выведите, он сглазит моего ребенка!
Бьюла. Ой, тише ты, Долли…
Долли бросается на лестничную площадку вслед за сестрами Темпл. Колдун приближается, быстро и неразборчиво что-то бормоча беззубым ртом, издавая звуки, похожие на шелест сухой травы на ветру. В его вытянутой вперед дрожащей руке что-то зажато.
Это же просто безумный старик-колдун с Синей горы. Он не сглазит твоего ребенка.
Когда темнокожий появляется под софитом, звучит примитивная музыка или короткое соло ударных. Бьюла вслед за Долли поднимается на площадку.
Кэрол (очень звонким и чистым голосом). Идите сюда, дядюшка, дайте-ка взглянуть, что тут у вас. А, какая-то косточка. Нет, не хочу ее касаться, она еще не чистая, на ней еще кусочки мяса.
Женщины издают возгласы отвращения.
Да, знаю, это птичья грудная кость, но она еще тронута тлением. Пусть подольше полежит на голом камне под дождем и солнцем, пока не выгорят все остатки тления и не смоются прочь. И тогда из нее выйдет добрый амулет для белой магии, а сейчас она годится только для черной, дядюшка. Так что унесите ее и сделайте, как я сказала…
Темнокожий благодарно кланяется и медленно шаркает в сторону двери.
Эй, дядюшка Плезент, прокричи нам клич Чоктоу.
Темнокожий останавливается в кондитерской.
Он наполовину Чоктоу и знает клич этого племени.
Систер Темпл. Не давайте ему здесь орать!
Кэрол. Ну же, дядюшка Плезент, ты же знаешь этот клич!
Она снимает пальто, присаживается на подоконник справа и сама заводит клич. Темнокожий запрокидывает голову и завершает его: это череда лающих звуков, все более высоких и напряженно-громких. Женщины на площадке пятятся все дальше наверх. И в этот момент, словно вызванный этим кличем, в магазин заходит Вэл. Это молодой человек лет тридцати, обладающий некоей дикой красотой, будто бы родственной звучащему кличу. Он не в джинсах и не в футболке, на нем мешковато сидящие темные саржевые брюки, лоснящиеся от долгой носки. Сразу бросается в глаза куртка из змеиной кожи с белыми, черными и серыми переливами. В руке он держит испещренную надписями гитару.
Кэрол (глядя на молодого человека). Спасибо, дядюшка…
Бьюла. Эй, ты, старик! Чоктоу! Колдун! Черномазый! Валил бы ты отсюда, а? А то нам вниз спуститься надо.
Кэрол протягивает темнокожему доллар, тот выходит, кудахча себе под нос. Вэл придерживает дверь, пропуская в магазин Ви Талбот т, грузную, рыхлую женщину чуть за сорок. Она пишет маслом картины в стиле примитивизма и держит в руках одну из своих работ.
Ви. Зацепилась юбкой за дверцу «шевроле» и, боюсь, порвала ее.
Женщины спускаются в магазин. Короткие приветствия, все внимание сосредоточено на Вэле.
Тут темно, или у меня зрение садится? Весь день писала, картину закончила за десять часов, лишь прерывалась на несколько минут, чтобы выпить кофе, а потом опять за работу, пока перед глазами ясно. Думаю, на этот раз у меня получилось. Но устала так, что еле на ногах стою. Ничто так не выматывает, как эта работа, устает не то чтобы тело, но внутри вся словно выжатая. Понимаете, о чем я? Внутри вся выжатая. Да, но зато! Чувствуешь, что что-то совершила, когда заканчиваешь работу, а иногда… такой подъем! Как поживаете, Долли?
Долли. Хорошо, миссис Талботт.
Ви. Отлично. А вы, Бьюла?