Мы сидим снаружи, в каменном патио с видом на горы, прохладное утро разбито ярким солнечным светом, который затеняет нас массивными зонтиками. Я сажусь во главе стола рядом с Черчем, мой папа слева от меня, остальные парни рассаживаются веером по обе стороны.
Мы ждём семью Черча, а также мою маму с её плюс один. Все остальные прилетят немного позже на репетицию в церкви, а затем на ужин у нас дома. Я в ужасе представляю, что произойдёт, когда другие семьи узнают об обручение.
Я только надеюсь, что никто не устроит сцену.
Монтегю появляются вскоре после того, как мы получаем напитки, и мы с Черчем поднимаемся на ноги.
— Мой малыш! — Элизабет визжит, на голове у неё большая белая шляпа с обвисшими полями. Она выглядит так, словно её место здесь, в этом шикарном горном городке, её хлопчатобумажное платье развевается на ветру, когда она бросается вперёд и заключает Черча в объятия. Она покрывает поцелуями с яркой помадой обе его щеки, прежде чем повернуться ко мне. — Моя будущая невестка, — она прижимает меня к своей груди и обнимает так, что у меня перехватывает дыхание.
Папа тоже поднялся на ноги, кашляя, чтобы прочистить горло. Он одаривает Дэвида Монтегю одним из этих странных мужских кивков, прежде чем протянуть руку для рукопожатия.
— О, не делай глупостей, — со смехом говорит Дэвид, обходя стол, чтобы заключить моего папу в объятия. Багровый румянец на его лице не становится лучше; он свирепо смотрит на меня через плечо Дэвида. — Теперь мы все одна семья. Мальчики!
Дэвид и Элизабет по очереди обнимают каждого из моих парней, прежде чем орда сестёр Черч появится из-за угла. У них у всех сумки с покупками, все разодеты в пух и прах. Они набрасываются на младшего брата, душат его до смерти, прежде чем переключить внимание на меня.
— Черчи такой счастливчик, — говорит Жизель, младшая сестра Черча, держа меня на расстоянии вытянутой руки и изучая. Сегодня я принарядилась, отбросила образ Чака Микропениса в пользу того, что я считаю своим костюмом Шарлотты Карсон-Монтегю. Я выгляжу чертовски сексуальной, утончённой и как будто действительно могу принадлежать кому-то такому потрясающему, как Черч.
— Это мне повезло, — говорю я, и все его сестры замолкают, прежде чем разразиться смехом.
— Девочки, садитесь, садитесь, — Элизабет усаживает их на места, а затем занимает место Рейнджера справа от Черча. Рейнджер лишь закатывает глаза, но не может сдержать улыбку, которая появляется на его губах. Прошлой ночью, когда до меня дошло, что мы — это всё, что на самом деле есть у Рейнджера, это заставило меня осознать, как нам всем чертовски повезло. Мы не только вступаем в нашу собственную большую, счастливую семью, но и у нас есть люди. Люди Черча, мои люди.
Я собираюсь сесть обратно, когда замечаю, что моя мама и Йен Дэйв входят из задних дверей ресторана.
— Шарлотта! — кричит она, восторженно махая рукой и направляясь к нам. Папа встаёт и предлагает свой стул, одаривая Мику взглядом, который ясно говорит: подвинься, сынок.
Что Мика и делает, отодвигаясь в самый конец, чтобы уступить маминому кавалеру освободившееся место.
— Ты сделала это.
Я с трудом могу признаться, как рада видеть её здесь. Большую часть моей жизни моя мама была ненадёжной, постоянным источником стресса и разочарований для меня. Я рада видеть, что она выглядит такой сияющей, лучше, чем за последние годы. Мистер Дэйв неловко стоит прямо за ней, сцепив руки перед собой.
В прошлом моя мама встречалась с несколькими серьёзными подонками. Но этот парень? У него не только постоянная (и, по общему признанию, довольно крутая) работа в оперативной группе ФБР, которая занимается культами, но он также подстрелил Селену, когда она была так близка к тому, чтобы перерезать мне горло. По-моему, с этим парнем всё в порядке.
— Я сделала это, — соглашается она, позволяя папе пододвинуть её стул. Он неохотно отодвигается, чтобы Йен сел рядом с ней, но наш бывший переодетый библиотекарь только качает головой.
— Вы — родители. Сядьте вместе, пожалуйста, — Йен садится на один из стульев в дальнем конце, рядом с одной из сестёр Черча. Он кажется немного менее хмурым и ворчливым, чем был, когда работал библиотекарем; я была убеждена, что он был одним из моих преследователей. Никогда не суди о книге по обложке, а? Если только на нём не изображены два чувака, один из которых держит другого за подбородок, пока они смотрят друг другу в глаза. Посудите сами: это любовь парней, и она обещает быть жаркой. Я бросаю взгляд на Тобиаса через весь стол, и он приподнимает бровь, глядя на меня.