— Да не совсем, — вздохнула Алина.
Боинг воспрял духом. И пожаловался:
— Это доставляет неудобства.
— Слушай, я не доктор вообще-то… — тут же охладила его радость Алина. — И не думаю, что к какому-нибудь из докторов обращался киборг с проблемой кошмаров эротического содержания. — Она вздохнула. — Зря ты мне это рассказал. Я теперь не знаю, что с тобой сделать хочу.
— Выставить в открытый космос через шлюз? — уточнил Боинг.
Алина недоумённо заморгала.
— Зачем в космос?
— На яхте отсутствуют иные способы от меня избавиться.
— Да не хочу я от тебя избавляться! — Алина кинула чайную ложечку на стол, и та звякнула. — Наоборот! Я уже не знаю, как мне… Я тут всю неделю на стенку из-за тебя лезу!
Боинг перевёл взгляд на ближайшую стену кухни и — снова на Алину. Алина встала. Кажется, её терпению пришёл конец.
— А ну, пошли.
— В шлюз?
— В каюту, придурок! — Алина чуть не рычала. Такой злой Боинг видел её нечасто. Такой взбудораженной.
— Ну давай, рассказывай в подробностях, что и как я говорю и делаю? — потребовала Алина, когда Боинг послушно проследовал за ней в каюту и встал чуть ли не навытяжку перед кроватью. Алина уселась поверх покрывала, сложив руки на коленях, приготовившись слушать. — Раз тебе это снится, значит, ты этого хочешь. Давай попробуем!
Так вот что за блеск был у Алины в глазах. Азарт.
— В моём первом сне ты оскорбляла меня, используя различные слова из обсценной лексики и при этом била по щекам ладонью.
— Ага… Поняла… Так, сейчас… — Алина наморщила лоб. Посмотрела на Боинга с прищуром. Размахнулась и — опустила руку. — Блин, не могу. Не получается.
— Почему?
— Я тебя специально никогда не била. Вообще не могу поднять руку на живое существо.
— А ногу? — практично уточнил Боинг. Он ещё не рассказывал про туфли.
— И ногу не могу, — хмуро поглядела на него Алина. И с надеждой спросила: — Может, тебе ещё что-нибудь снилось не такое сложное?
Боинг не ответил.
— Ну понимаешь… Мне такое вообще не нравится, — призналась Алина. — Я думала, получится по заказу, но… — она пожала плечами. — А если наоборот?
— Что наоборот? — теперь уточнил Боинг.
— Ты же напасть на меня пытался, — напомнила Алина. Встала с кровати, упёрла руки в бока, прошлась взад-вперёд по каюте. — Ну вот давай. Как будто ты на меня нападаешь, бьёшь, только не взаправду.
— Не насмерть? — уточнил Боинг. В нём всё воспротивилось при первых же словах Алины, когда она расшифровала своё «наоборот». Ударить мирное человеческое существо, совершенно не агрессивное? А за что? Это сны у Боинга неправильные, а сам-то он очень даже правильный. И руку ни на кого без причины поднимать не собирается. Тем более, на Алину. Её хотелось целовать и держать в руках, а не то, что она предложила.
— Мне это тоже не понравится, — сообщил Боинг.
Алина взъерошила свои волосы. Потом опомнилась и пригладила причёску.
— М-да. Да и мне как бы тоже. Я от унижений не прусь, мне их и в нормальной жизни хватает. Чего только стоит готовка еды и это… — она неопределённо махнула рукой, описав полукруг. Очевидно, Алина считала унижением вынужденное пребывание на борту яхты. Наверное, она права. Ни тебе в магазин за шмоточками сходить, ни в кафешечке встретиться, с подружками потрындеть, ни сёрферам на пляже глазки не построить, ни на вечеринку в частный клуб не сходить. Сплошное унижение, а не жизнь.
Боинг вздохнул. Увы, на сёрфера он явно не смахивал, да и долженствующий досуг Алине обеспечить не мог. Впрочем, лично на него она не жаловалась. На Боинга. Хотя всё на самом деле случилось из-за него. Это чтобы ему поставить чип, Алина сбежала на яхте с Охары. Это из-за его выбора навигационного маршрута они очутились здесь. Это из-за его снов теперь Алина не может спокойно спать и ломает голову над тем, как ему помочь. А ведь она не обязана.
Боинг вздохнул снова. Алина должна забыть про всё это. Про его ошибки.
— Прости меня, — сказал он.
Алина обернулась удивлённая.
— Это ещё за что?
Боинг вкратце рассказал. И добавил, что раз он попросил прощения, то теперь Алина должна забыть обо всём. Она отрицательно покачала головой.
— Это так не работает. Нет никакой особой кодовой фразы, после которой человек что-то забывает. Да и потом, ты просишь себя простить за какую-то ерунду. Я об этом даже не думала.
— Информация принята к сведению, — удручённо ответил Боинг, даже не пытаясь изобразить человеческую речь.
Алина развернулась и подошла к нему вплотную. Притёрлась, прижалась.
— Слушай… Ну… Раз с сексом сейчас у нас какой-то облом… То давай просто пойдём, полежим?
Боинг бросил взгляд на кровать.
— В библиотеке. Ты мне что-нибудь почитаешь вслух. Твоя очередь. И у тебя, оказывается, очень красивый голос. — Алина провела рукой по губам Боинга, щекотно и быстро, смазав поцелуй, который Боинг, пользуясь неожиданным случаем, попытался воспроизвести. — Ну так как? Да? Нет?
— Да, — ответил Боинг. Никаких «нет» и быть не могло.
Внезапное решение Алины и перемена её настроения не показались ему странными. У неё часто менялось настроение. А проблему, которую она не могла решить сходу, она попросту откладывала «на потом», выкидывая мысли о ней из головы. «Само решится», — говорила Алина своим подружкам, которые неизменно завидовали её короткой памяти. Но память Алины никогда не была короткой. Она забывала о проблемах лишь до того момента, пока не находилось их решение.
Видимо, сейчас из головы выкинули и проблему Боинга. Он не обиделся. Точнее, обиделся и — тут же простил. Если Алина на самом деле крепко помнила всё, что её тревожило, то Боинг обнаружил в себе прямо противоположное качество. Он быстро остывал и забывал. Нет, Алина была не права. Для него «особые кодовые фразы» существовали.
Для чтения Алина снова выбрала сказки. «Интерпретации детских человеческих сказок для взрослых», — так они назывались. И написаны они были сообществом инопланетных учёных, изучающих человеческую культуру. Так, Боинг прочёл историю о не совсем невинной дружбе человека и альфианина в сапогах, о тяжкой доле Золушки, которую совратили при помощи красного наливного яблочка, а потом держали в плену семеро шоаррских контрабандистов, и только змеелюдский принц смог победить и фреанина-оборотня, и шоаррцев…
— Мне кажется, писатели здесь что-то напутали, — сообщил Боинг, прерываясь и разглядывая обложку, чтобы вчитаться в имя первого автора. Зшчвыр Нахумбтекаи числился первым, его соавтор и по совместительству редактор Фсхмаат Шсчмеруллан стоял вторым. — Это ведь не настоящие сказки?
Настоящие он проглядел по диагонали на прошлой неделе, и принц у Золушки совершенно точно был человеком, и сюжет строился не вокруг шоаррцев, а с участием стеклянной обуви. Обувь особенно заинтересовала Боинга, хотя он решил, что стекло, хрусталь и даже вулканический стеклопласт с Андромеды-2 будут плохо носиться. Ну, на то они и сказки, в них вымысел не соответствует действительности. Однако чтобы настолько… Даже его, киборга, удивило содержание.
— Да, наверное, — легко согласилась Алина. Она лежала головой у Боинга на коленях и поигрывала прядью волос, слушая, как он читает текст с листа. Диванчик в библиотеке был маленький, узкий, и вдвоём на нём уместиться было сложно. Впрочем, Алина, похоже, устроилась с комфортом. Её лицо выражало довольство.
— Тогда зачем они врут? И зачем мы это читаем?
Алина протяжно вздохнула.
— Зато представь, какой потом у Золушки и змеелюдского принца был секс.
Боинг представил и ответил:
— Очень травмоопасный.
— Это ещё почему?
— У змеелюдов, как и у большинства рептилоидов, два половых члена, причём в процессе копуляции они значительно увеличиваются в размерах, на головках в результате эрекции образуются утолщения, призванные запирать половые органы самки на длительный срок периодом до нескольких часов. Во время сцепки происходит первичное оплодотворение…
— Боинг, а ты бы мог несколько часов? — промурлыкала Алина, перебив его. Она потыкала пальчиком его в бедро.