— Я схожу, — вызывается Тот Парень. Волосы на моих руках встают дыбом.
— Это будет замечательно, — говорит Мистер Эймс. И даже в моем слегка ошалевшем состоянии я задаюсь вопросом: «Да неужели? Замечательно?»
Мистер Эймс пишет нам пропуски и отдает со словами:
— Не торопитесь.
Мои ноги трясутся, когда я поворачиваюсь, чтобы покинуть класс; Тот Парень следует за мной. Перед тем как мы выходим за двери, Мистер Эймс возобновляет работу класса:
— Что касается всех остальных, пожалуйста, откройте ваши тетради для нового интересного задания. Я бы хотел, чтобы вы написали две страницы, которые начинаются с фразы: «Все началось, когда собака ...»
Тот Парень смеется вполголоса. Как только мы оказываемся в коридоре, я поворачиваюсь к нему лицом.
— Спасибо, что пошел со мной, — говорю я. — Но, правда, я в порядке. Ты можешь просто погулять, если хочешь.
— Никаких проблем, — говорит он таким легким голосом, который словно ласкает мои уши. — Я тоже голодный.
— Ох, окей. — Сейчас я поняла: я не больше чем свободный пропуск к торговым автоматам. Но, несмотря на это, хотя мы только что познакомились, я борюсь с желанием улыбаться в его присутствии.
Мы спускаемся в тишине после наполненного английской речью коридора. Мне отчаянно хочется спросить его имя, но я не могу быть уверенной, что Элла его не знает, так что держу язык за зубами. Хотя мы не говорим, я всё осознаю: подсказка в его важном, напыщенном шаге: на пути он искренне приветствует нескольких людей, которые проходят мимо, как будто он знает каждого в школе; на пути он смеётся, доставая свой Айфон и прокручивая его за секунду.
— В этом коридоре призрак, — говорит он, указывая на экран так, чтобы я могла увидеть приложение «Датчик привидений».
— Я надеюсь, ты не собираешься покупать это?
— Не, это бесплатно, но я платил и за похуже, — сказал он, прежде чем переместился, придерживая для меня дверь, ведущую к центру школы. Вудбери растягивается колесом, все его отделы ответвляются от общего центра — кафетерия.
— Спасибо.
Он кивает с полуулыбкой. Когда мы достигаем торговых автоматов, он кладет Айфон и вытаскивает несколько долларов из кармана.
— Чем хочешь потравиться? — спрашивает он, указывая на ряды конфет, чипсов, мюсли и напитков.
— Ты не обязан покупать мне еду.
Это заставляет его широко улыбнуться, что поражает меня. Будто я попала в тупик, вставляя нож для масла в розетку, но в хорошем смысле.
— Ты оставила свою сумку в классе.
Я смотрю вниз, как будто она могла свисать с моей шеи, если бы я взяла её с собой. Но он прав: у меня нет денег.
— Отлично, тогда я буду Твикс.
— Хороший выбор.
Он покупает два Твикса и две бутылки с водой и отдает мне мою половину.
— Спасибо.
— По крайней мере, это я могу сделать, — отвечает он.
— А? — Я разворачиваю свою шоколадку, когда он заговаривает. — Что ты имеешь в виду?
— Я опоздал, — отвечает он. Когда я вопросительно смотрю на него, он поясняет: — Я пытался поймать тебя, но опоздал. По крайней мере, я могу купить тебе шоколад.
— Как благородно. — Не могу удержаться от смеха.
— Могу я записать твои слова и дать прослушать их моей маме?
Мы пошли обратно к классу.
— Конечно, — говорю я, желая добавить что-нибудь остроумное, но в голову лезет один бред.
Мы снова идём в тишине по коридору к классу английского, но прямо перед дверью нашего класса он поворачивается ко мне лицом.
— Ты выглядишь сегодня иначе.
— Ох... — Я не уверена, что надо говорить. Я хватаюсь за бутылку воды, возможно, у меня шоколад в зубах.
— Не хуже, — говорит он. — Лучше.
— О.
Он останавливается на секунду, как будто бы хочет добавить что-то ещё, но просто кивает в сторону двери и входит в класс. Я следую сзади, пластиковая бутылка сжимается в моей стальной хватке. И снова я чувствую облегчение, что ожерелье не на мне: я уверена, что мой пульс находится где-то на уровне красной зоны. Как только я сажусь на единственное свободное место в классе — прямо за Парнем — я думаю о том, что только что произошло.
Может быть, впервые в моей жизни кто-то обратил внимание на меня.
Он обратил внимание на меня.
Глава 3
— Эй, ты знаешь, что за парень в творческой мастерской? — спрашиваю я у Эллы следующим утром за завтраком. — Тот, который со странной прической? Он сидит на нашем обычном месте. Кстати, спасибо, что предупредила меня об этом.
Она смотрит на меня, веселясь, возможно потому, что она не знает, или из-за того, что удивляется, почему я спрашиваю. Почувствовав, что мои щёки вот-вот вспыхнут, я начинаю намазывать масло на тост, лишь бы не смотреть на нее.
— Да? — спрашивает она. — Что с ним?
— Он поздоровался со мной, и я почувствовала себя идиоткой, потому что не знаю его имени.
Элла только пристально на меня глядит.
Я закатываю глаза.
— Элла! — кричу я. — Хватить вертеться вокруг да около. Как его зовут?
Она посмеивается, встает и кладет свою тарелку в раковину. Я уже думаю, что она собирается полностью меня проигнорировать, но на полпути к выходу она через плечо говорит его имя:
— Шон Келли.
Я потратила последние десять минут в танцевальном классе перед зеркалом, прихорашиваясь, вместо репетиции. После моего быстрого душа, я зачесываю волосы назад, собирая их во влажный хвост, и спешу к классу творческого мастерства, охваченная мыслью увидеть парня, которого я не знаю. Он никогда не приходит раньше, чем звенит звонок, но когда мистер Эймс поворачивается, чтобы написать сегодняшний список слов на доске, он оборачивается за своим столом.
Моим столом.
— Привет, Элизабет.
Бац!
— Привет, Шон, — говорю я в ответ, заталкивая бабочек подальше. Я хочу назвать его полным именем, но это будет как-то по-детски, поэтому я просто произношу его мысленно.
Привет, Шон Келли.