Когда они приблизились к закрытым дверям его крыла, Орион поднял руку, дав знак своим самцам замедлиться. Они не могли просто слепо вбежать туда. Они еще не знали всей ситуации, но если Каспар все еще там, он может причинить вред Исиде.
Орион уже было потянулся к ручке, когда услышал крик Исиды, сопровождаемый звуком удара чего-то о стену. Не обращая внимания на то, что у него нет даже меча, Орион распахнул дверь и ворвался внутрь.
* * *
Каспар улыбнулся, увидев, как Исида упала на пол.
«Вот как надо обращаться с самкой», — подумал он, потом оглядел комнату, у него было еще время, может быть, ему стоит воспользоваться ею перед уходом. Это покажет лорду Ориону, кто на самом деле самый сильный воин. Когда он сделал шаг к ней, дверь комнаты распахнулась и Орион бросился к нему.
У Ориона было лишь мгновение, чтобы окинуть взглядом открывшуюся перед ним сцену, но этого было достаточно. Его Исида лежала на полу без сознания, а Каспар надвигался на нее. Ярость, переполнявшая Ориона, превзошла все, что он когда-либо испытывал в своей жизни, и он выплеснул ее на мужчину, который причинил вред его Исиде.
Каспар отшатнулся назад под яростным натиском Ориона. Он попытался защититься от карающих ударов старшего самца, но на каждый из них, которые он блокировал, казалось, падали еще два, и последний заставил Каспара упасть на колени. Взглянув на своего господина, Каспар был готов молить о пощаде, но не успел — Орион ударил его прямо в горло, раздробив гортань.
Орион бесстрастно уставился на мужчину, которому только что нанес смертельный удар. Каспар лежал у его ног, вцепившись пальцами в шею, пытаясь вдохнуть воздух из горла, которого больше не существовало. Его глаза умоляли Ориона о милости, которую тот никогда бы ему уже не оказал.
— Манно! — крик Вали заставил Ориона повернуться спиной к умирающему мужчине и броситься к своей Исиде.
* * *
Исида боролась, пытаясь найти выход из тумана, который, казалось, был готов ослепить ее и заставить позабыть понять, куда она идет. Впереди виднелся слабый свет, который пытался направить ее, но туман все еще пытался заслонить его.
— Продолжай идти, — подбодрил ее мелодичный голос, заставив Исиду вздрогнуть, — если ты хочешь той жизни, о которой всегда молилась.
— Но куда? — спросила Исида, ища глазами голос, но ей ответил только сгущающийся туман.
— Поторопись, — повторил голос, — или потеряешь все.
Исида не знала, в чем именно смысл сказанного, но знала, что не хочет потерять то, за что так упорно боролась. Так доверяя голосу, она побежала к свету, который становился все ярче, чем ближе она подходила, и наконец после того, что казалось вечностью, туман наконец отпустил ее, и она была окружена самым удивительным светом.
— Это заняло у тебя достаточно много времени, дитя мое, — произнес все тот же голос.
Оглядевшись вокруг, Исида обнаружила источник «голоса». Опустившись на колени, она склонила голову.
— Богиня, — благоговейно прошептала Исида.
— Встань, дитя мое, — сказала Богиня, протягивая руку, чтобы помочь ей.
После секундного колебания Исида вложила свою руку в руку Богини, и ее наполнило удивительное тепло. Все вдруг стало четким и ясным, появились цвета, которых она никогда раньше не видела, и запахи, которых она никогда не чувствовала, но все это успокаивало ее.
— Ты утешала меня в течение многих лет, ты была единственной, кто дал мне надежду, Исида.
— Надежду? — Исида бросила на нее смущенный взгляд.
— Да, что торнианский народ стоит того, чтобы его спасти.
— Я… — Исида не знала, что сказать. Что она могла сделать, чтобы привлечь внимание Богини?
— Ты отказалась оставить мужчину, которого выбрала, хотя многие осуждали тебя за это, — пояснила ей Богиня.
— Как же я могла его бросить? — спросила Исида. — Это уничтожило бы меня, если бы я присоединилась к другому.
— Так же, как и твою мать, — Богиня посмотрела на нее понимающим взглядом. — У нее были очень сильные чувства к твоему манно, и у меня были надежды, но она позволила себе утешиться «вещами», — Богиня произнесла слово «вещи», как будто оно оставило неприятный вкус во рту.
— Ее манно сильно повлиял на нее, — Исида не знала, почему она защищала свою мать, но она знала, что, хотя ее манно никогда не простил ее, он продолжал испытывать к ней сильные чувства.
— Ради собственной выгоды, — парировала Богиня.
— Он получил выгоду от того, что она оставила моего манно? — глаза Исиды распахнулись при этой мысли.