В первую очередь, он боролся с собой: двигаясь к своей цели он боролся с голодом, холодом и конечно же вел войну со сном. И сейчас, чтобы просто закрыть глаза и вырубиться, набраться сил и энергии, он всё равно продолжал противиться наступающему сну. Он понимал, что ему сейчас ничто не угрожает, он не на открытой местности и рядом не бродят кодлы кровожадных мутантов. Сознание продолжало его убаюкивать не оставляя ему никаких шансов на борьбу. Найдя в себе остатки сил, которые он потратил на то, чтобы поднять голову и посмотреть на висящую на белой стене огромную черно-белую фотографию Детройта тридцатых годов.
«Городом моторов…когда-то был…» — пронеслось у него в размякших мозгах. На более плодотворную, ментальную работу серое вещество плюнуло с высокой колокольни.
Не прошло и минуты, как голову ориона вновь затянула в свои объятия мягкая подушка и укутала лёгкими ароматами и теплотой.
В этот раз Морфей с измотанным разумом Артёма повеселился на славу.
В странном сне, орион шёл по мёртвому лесу. Сухие, абсолютно обнажённые деревья, напоминали человеческие фигуры, тянущиеся своими руками-ветками к солнцу. Под ногами скрипела галька и выеденные временем и ветром хрупкие человеческие кости. Повсюду валялись трупы огромных крыс-мутантов с трепанированными черепами, из которых вываливались мозги с подсоединёнными к ним трубками и проводами. В голову почему-то наведался отрывок из когда-то вычитанной статьи о сновидениях. В ней большой лоб, профессор сонмологии писал о том, что мозг во сне на сто процентов отдыхает лишь тогда, когда не рисует человеку сновидений. Иногда объективные мысли и решения не покидают человека даже во сне, случается это очень редко, но сонмолог утверждал, что анализировать и подчинить царство сна своей воле все-таки можно. Продолжая идти, орион смотрел на рваные обрывки пространства, сменяющиеся как на цифровом рекламном баннере всё новыми картинками и слайдами. И вот уже море, а вот ночной город, сверкающий разноцветными огнями. Но всё равно, сталкера не покидало ощущение того, что он находится в жутком лесу. Высохшие кроны деревьев, под ногами серая галька перемешанная со щебнем и человеческим прахом. Ноги не ощущали твёрдости и каждый раз проваливались по щиколотку в глубокие ямы из которых вырывались огромные щупальца и обвивали его ноги. Разрывая эти путы, он шёл дальше. В поле зрения попадали воткнутые в землю сапёрные лопатки, черенки которых торчали из мёртвой почвы, из горы щупальцев и огромных оторванных рук мутантов на каждом метре. Очередной шаг становился невыносимо тяжёлым. В метрах трёх показалась заплаканная мать, чуть поодаль от неё возник отец с младшим братом. Орион ощутил колючий холод, по телу прошлась мерзкая дрожь. Захотелось орать, бежать и вырваться в реальность, но он был в полном оцепенении и не мог сделать ни единого движения. Как монолит он стоял напротив подходящих к нему фантомов родителей.
— Это плохо. Это плохо, — твердил орион, смотря на приближающуюся мать и вспоминая, что усопшие родственники снятся не к добру. Часто они зовут пойти за ними…
— Тёма, — надрывистом голосом проговорила подходящая к нему бледная как мел мать, — когда ты уже будешь с нами, сынок? Мы так скучаем…
Она подошла совсем близко и холод усилился. Всё его тело сковал страх и ужас, голову прокалывали изнутри иглы кошмара. Не понимая как быть, он бегал глазами по белому лицу матери и приближающимся фигурам отца и брата. Они как потусторонние посланники принесли с собой терзающий всё тело ужас и страх. Артёму хотелось орать, но изо рта вырывался лишь сжатый хрип. Всё вязло в цветовом каламбуре. Напряжение вскипало, повышая градус тревоги, Артём зажмурил глаза и напряг все мышцы. В голове как раздувающийся пузырь, набирало силу одна единственная команда: — Просыпайся! — твердил себе орион. — Просыпайся!
Вырвавшись из сновидений, Артём почувствовал сильную головную боль. Череп как будто прокололи раскалёнными спицами. Открыв глаза, он снова всмотрелся в ослепительную белизну стен. Уши не принимали ни единого звука, создавалось впечатление, что в них утонули ватные тампоны. Даже глазами вращать было невыносимо больно.
Наконец, он увидел как открылась дверь, сливающаяся со стеной. Абсолютно ничего не слыша, Артём увидел двух мужчин в светло-зелёной медицинской форме, уверенно вошедших к нему в палату.