— А вам-то до меня какое дело?
— Ну, во-первых я хочу быть в курсе всего, что творится на моей территории, — объяснил учёный. — Во-вторых, я позволил американцам установить здесь свой модуль не потому, что я фанат их автопрома, а за очень большую плату. Иногда наведываюсь к ним и смотрю, чтобы они не нарушали пункты контракта и не исследовали слишком рьяно аномальную флору и фауну квадрата — у них по контракту есть кое-какие ограничения в исследовательской деятельности.
— Почему именно у вас они решили установить свой модуль? — нахмурив брови поинтересовался орион.
— Потому что у меня очень хорошая защита в виде «экоботов-чистильщиков», вооружённых на несколько сотен килограммов всем необходимым.
— Хорошая? — Артём улыбнулся, вспоминая рассказ Тихонова о том, что у китайцев получилось прорваться и чуть не завалить Мизерова. — Точно, я и забыл об этих «экоботах», — улыбнулся Артём.
— Сегодня ты должен покинуть мою территорию. Тут нам посторонние не нужны, даже такие отважные, как ты.
— Да я не особо-то привык в гостях засиживаться. Дел и планов валом. Мне надо до «тихой деревни» идти. Времени потерял вагон.
— Вот это правильно, — вставая с кресла, заметил Мизеров, — тем более ты в полном здравии, прекрасной физической форме и анализы великолепные. В общем и целом: от наших заморских друзей и Клейтона Хартли в частности, огромное тебе спасибо и, удачи в задуманном. Ты абсолютно здоров, слух вернется совсем скоро, «видексом» пользуйся на здоровье и береги себя. Там тебя собираются нарядить да вооружить немного, так что через часик подойдёт мой младший сотрудник Тюкафкин Дмитрий и поможет тебе найти общий язык с американскими коллегами. До свидания! — пожав Артёму руку, Мизеров вышел из палаты, что-то насвистывая себе под нос.
— Есть у нас певцы, танцоры, есть и музыканты. Не успеешь сосчитать сельские таланты, — смотря на дверь, протараторил Артём. — Ну и дела…
До прихода Тюкафкина, Артём решил посвятить всё время лёгким физическим упражнениям, рассчитанным на растягивание и приведение в тонус мышц. Для отжиманий и приседаний требовалось сначала покушать хотя бы овсяной каши.
Тюкафкин пришёл ровно через час. В палату вошёл взбитый молодой человек. Квадратная голова с каштановыми волосами, невыразительное бледное лицо с розовыми губами, сжатыми сальными щеками, покрытыми россыпью прыщей и всеми прелестями акне. Казалось, что под его красной униформой в области талии привязана подушка, а к ногам куски ваты, выпирающие из-под ткани.
— Я приветствую вас! — протягивая пухлую, влажную ручку, произнёс Тюкафкин.
— Здравствуй! — пожимая похожую на лягушку ладонь переводчика, улыбнулся Артём.
— Мне сказали, что я должен побыть у вас переводчиком!
— Мне надо идти! — решительно заявил Артём, смотря на дверь. — Времени много потерял…
— Дело ваше, — пожал плечами Тюкафкин. — Вы здоровы, анализы в норме. Слух возвратится. Настойку из дикоросов попьёте и всё будет хорошо. Вас прокалывали глюкозой. С тяжёлой пищей повремените.
— Хорошо, крыс, недожаренных, жрать не буду, — усмехнулся орион.
В дверь кто-то осторожно постучал.
— Да-да! — произнёс Артём.
Первым в палату вошёл рыжеволосый, за ним втиснулся афроамериканец, скрывающий своей громоздкой фигурой хрупкую медсестру, за которой маячило широко улыбающееся лицо ещё одного мужчины. Все сияли и широко улыбались. Артёму стало не по себе от этих четырёх пар глаз, с восхищением и трепетом, смотрящих на него. Не успев отойти от восторженных волн, исходящих от этой великолепной четвёрки, Артём услышал своим слуховым аппаратом громкие овации. Рукоплескания продолжались очень долго. Врачи что-то говорили, смеялись, и если бы им позволяла площадь помещения, они бы точно начали подкидывать ориона на руках. — Хватит, давайте уже мне оскар и идите в зад, — улыбнулся Артём.