— Я буду трахать тебя на четвереньках. Я изолью свое семя глубоко в тебя. В самую глубину.
Она захныкала и упала на четвереньки, приподняв задницу. Разгоряченная и напряженная, она вся извивалась от близкого оргазма. Ей нужно было кончить. С ним внутри.
А затем Гурд опустился на колени позади нее, его член начал входить в нее. Медленно. Бесконечно. Она хныкала и пыталась извиваться, но он удерживал ее бедра на месте, заставляя принять его член. Дюйм за дюймом он раскрывал ее, безжалостно загоняя себя все глубже и глубже…
Она закричала от растущего давления, жжения, растяжения и открытия пространства, которое не должно открываться, по крайней мере, человеческим членом.
Бедра Гурда касались ее ягодиц. Он был полностью внутри нее, и она горела.
Он толкнулся.
Одним мощным, плавным движением он вышел из нее и вошел обратно, и она закричала, обезумев от давления. Трения. Удовольствия.
Гурд кряхтел при каждом толчке, все еще удерживая ее на месте крепкой хваткой. Она была сосудом для его удовольствия, и он держал ее так, как хотел, как раз для того, чтобы погрузиться поглубже. Теперь она кричала с каждым толчком, давление росло, ее стенки сжимались, пока она не смогла почувствовать каждое движение его члена, каждую вену, каждое подергивание внутри нее…
Гурд зарычал, пытаясь трахнуть ее быстрее, но теперь она обхватывала его так крепко, что ему приходилось преодолевать ее сопротивление с каждым толчком.
Его преэякулят, все еще такой обильный и скользкий, выскальзывал из нее каждый раз, когда он отстранялся, и теперь она хлюпала вокруг него, обильная жидкость смазывала, позволяя ему двигаться быстрее…
Гурд с силой врезался в нее, и если бы он не держал ее, она бы упала лицом вниз от жестокого толчка. Толчок, еще толчок, быстрее и быстрее.
Она больше не могла кричать. У нее отказало горло.
Поэтому ее оргазм наступил в тишине. Мощная, неземная сила почти оторвала ее от земли, тело напряглось, каждый мускул сжался. Как у балерины, готовой взлететь.
Рот и глаза Карлы широко раскрылись, и она содрогнулась всем телом, все внутри нее забилось в конвульсиях и сжималось, сжималось, сжималось… Сжимая член Гурда до тех пор, пока он не взревел, как разъяренный бык.
Она разлетелась на части. Напряжение спазмировало и отпустило, и экстаз пронесся сквозь нее, ослепляя белым светом, сверхновой ощущений. В беззвучном, незрячем шаре белого света Карла была подвешена, растворяясь, атом за атомом, становясь единым целым со Вселенной.
Это длилось целую вечность.
Вечность блаженства, внетелесный опыт, оргазм, превосходящий все оргазмы.
А потом она вернулась. Ее тело содрогалось от сильных толчков, лицо лежало на одеяле, лишь слегка двигаясь вверх-вниз, потому что Гурд все еще держал ее за бедра.
И его длинный, твердый член проникает в нее, ее ягодицы хлопают при каждом толчке.
Затем раздался рев освобождения Гурда, и новое давление наполнило ее, жидкий жар взорвался внутри, невероятно глубоко. Он вырвался из нее и кончал рывками, наполняя ведро, в то время как его горячая сперма лилась из нее непрерывным потоком.
Без Гурда, который поддерживал ее бедра, Карла рухнула, с трудом дыша. Ее тело было тяжелым, и все внутри нее казалось сладким и расслабленным. Это было так, как будто все небольшие напряжения, все обиды, стрессы и ломота, которые накопились в ее мышцах и фасциях, были отпущены.
— Я лапша, — сказала она и слабо хихикнула.
— Хорошо оплодотворенная лапша, — согласился Гурд, положив руку ей на живот. — И моя пара.
Глава 8: Через заднюю дверь
Они заказали еду в трех местах. Оказалось, что у Гурда была волшебным образом неограниченная кредитная карта, поэтому он оплатил их огромные заказы пиццы, стейка, картофеля фри, блинов и фруктового салата.
Затем он напился воды прямо из-под крана. Гурд потерял много жидкости, подумала Карла, хихикая. Вполне логично, что ему нужно было ее пополнить.
Они сидели вместе, не разговаривая, в ожидании еды. На этот раз Карле не хотелось болтать. Никакая нервная энергия не заставляла ее заполнять тишину. Пока Гурд лениво выводил узоры на ее коже и удовлетворенно улыбался, она чувствовала себя более расслабленной, чем когда-либо.
А потом они поели. Она проглотила свои блинчики и фруктовый салат и смотрела, как Гурд вгрызается в груду стейков. Карла покачала головой, улыбаясь. Пытался ли он изменить ее? Нет, он этого не делал. Она бы тоже не стала его менять.
— В этом мире лучшая еда, — сказал Гурд через некоторое время, откидываясь на груду подушек. — И лучшая женщина, — добавил он, поворачиваясь к Карле и кладя руку ей на бедро. — Нам нужно отдохнуть. Я принесу еще одеял, чтобы тебе было удобнее. И я обещаю, что ты проснешься с криком удовольствия на губах.
Карла хихикнула, чувствуя, как жар прилил к ее щекам и нижней части живота.