— Пока не знаю, — она положила пустую тарелку на тумбочку, но я вовремя перехватила ее руки и забрала посуду. Ария округлила глаза и захотела сама встать, бледнея сильнее.
— Нельзя! — я ее толкнула. Хоть и грубо, но девушка больше не предпринимала попытки встать, залившись румянцем, стыдясь своей минутной слабости. — Если хочешь, я останусь с тобой. Только тарелки унесу.
Ария засияла и радостно закивала. Долгое время прибывания во сне дало свои плоды: она была и отдохнувшей бодрой, вот только тело так не думало. Поэтому я ей запретила(как и Тит с Мэри) передвигаться.
Весь вечер до поздней ночи мы читали книги. В ее комнате их было предстаточно, и поэтому я выбрала самую лучшую, по мнению Арии, пока она лежала и слушала названия.
— «Я буду сладка на вкус как клубничка», — прочитала я название и замерла, понимая содержание этой книги и рейтинг. В виде обложки была девушка, закатывающая глаза. Ее ноги были раздвинуты, а мужская рука сжимала девичье бедро. Вспыхнув краской, я захотела поставить ее на место.
Это точно нельзя читать Арии. Учитывая количество постельных сцен и грязных словечек в таких книгах, я, как подруга, побеспокаюсь о ее психике...
Давайте будем честным: я не желаю читать эту книгу. Только если будут в случае неповиновения вести на казнь. При людях. Передернуло. Я захотела положить книгу на полку обратно, не задаваясь вопросом, зачем Мэри и Тит такие книги. Все мы люди взрослые и всем нам нужно разнообразие, хехе.
Вот только это было ошибкой вообще ее читать вслух.
Жизнь меня научила сначала изучить, а потом действовать.
— Тащи сюда, — запротестовала Ария.
— Нет! — воскликнула я и повернулась, чтобы посмотреть в ее глаза, в которых играли искорки. — Ты видела обложку?!
И показала ей.
А зря.
Сцена была похожа на то, как родитель и ребенок смотрят телевизор, а там идет постельная сцена. И если я была как ребенок, который резко залюбовался шторами, то Ария еще сильнее засияла.
Моя участь была решена за тысячелетия до моего рождения.
— Дааааальшеееее...
— «—Ах, я чувствую его... Молодая девушка расставила ноги шире, позволяя головке проскочить меж ее сладких, красных и пухлых...»
Я не смогла дочитать. Откинула книжку и закрыла лицо руками, выражая всю боль в крике. Уже прошел час, и весь этот час я читала книгу Арии, пока та, не стесняясь, давила только сильнее.
Что-то зашуршало. Подняла взгляд и с замиранием смотрела, как она нашла ту самую сцену и...
— «Меж ее сладких, красных и пухлых губок, вставляя его по самые яйца...»
— НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
— Ария, Калисста? — в проходе, застыв, на нас смотрели Тит и Мэри, глубоко... охренев от ситуации: одеяло покоилось уже на полу, простынь смята и я пыталась ею заткнуть Арию, которая с похотливой ухмылкой читала те самые сцены на весь дом.
— О, вы пришли, — словно ничего не было, поздоровалась Ария, а потом в следующую секунду спихнула меня ногой прямо в грудь с кровати. Я больно шлепнулась и ойкнула. Потому что не было воздуха. Весь воздух своим ударом выбила эта нахалка, но потом уже в следующую секунду мирно беседовала с Титом, который ее обнял и прижал к себе. Сказать, что он с ней не общался с тех самых пор, после того, как она потеряла сознание, ничего не сказать.
Я не знаю, сколько они общались в первый же день, чтобы они так беспокоились о ней. Но... На меня даже не посмотрели! Я сидела на попе и выражала всё недовольство, больше потрясенная тем, что на меня никто не обратил внимание.
Что за несправедливость? Может, из-за внешности на меня не смотрят? Слишком жирная, волосы покрашены не в тот цвет?.. Я готова измениться, только примите меня как родного человека.
Да, как я уже поняла, прошлая «я» всегда боялась осуждения, и она прогинала голову перед каждым. Но это было не против ее воли: ей нравилось, когда ее оценивали с хорошей стороны. Причем, лишиться собственного мнения было не такой уж и утратой... Что взбесило меня.
Захотела снова начать строить из себя ту, которая угодит всем. Сглотнула ком и встала, сопротивляясь этому чувству. Я не буду изворачиваться перед кем-то. Мне в друзьях не нужны лицемеры и эгоисты, которым нравятся только красивые и милые.
Посмотрела на Арию.
Подростковые гармоны бушевали, я понимала, что это неправильно, но я чувствовала ненависть в ее сторону. Из-за нее на меня не смотрят. Не считают личностью. Да, моя внешность не как у монашки. У меня обычные глаза и секущиеся волосы, но разве не душа ли ценится?
«Было бы, за что ценить душу...»
Ария красивая, изящная, милая. Ее движения расцениваются с умилением, а ее большие глазки гипнотизировали каждого. Пока я была... грязным утенком.