Татьяной Зейтман, вскоре ставшей его преданной подругой, ак¬
трисой Татьяной Павловой, в дальнейшем — одной из звезд италь¬
янского театра.
Даже театралы старшего поколения теперь плохо ее помнят.
Перед революцией она была многообещающей молодой актрисой.
В неизданных мемуарах актера Сумарокова приводятся некото¬
рые биографические данные о ней 17. После нескольких лет уче¬
ничества и первых опытов в труппе Орленева она служила в про¬
винции у антрепренера Беляева, в 1913 году попала в Москву,
в основанный К. А. Марджановым и недолго просуществовавший
Свободный театр. Лучшей ролью Павловой той ранней поры была
Касатка в одноименной пьесе А. Н. Толстого — отчаянная дере¬
венская женщина, загубленная Петербургом и его соблазнами и
исцеленная впервые испытанным чувством всепоглощающей фа¬
тальной любви. Эту бенефисную роль с избытком падрывности
молодая актриса играла в интеллигентной манере, без нажима и
утрировки.
Вскоре после революции Павлова вместе с мужем, актером
оперетты Вавичем, уехала за границу, там застряла, судьба ее
забросила в Италию, где она легко ассимилировалась в чужой
среде, с поразительной быстротой изучила язык в его тонкостях,
необходимых для ее профессии, и уже в 1923 году создала свою
итальянскую труппу с заметным уклоном в русский репертуар:
на сцене этого театра шли пьесы Островского, Горького, Андреева
и некоторых советских авторов (например, Катаева). В последую¬
щие годы Павлова стала видным театральным педагогом и рабо¬
тала в Национальной академии драматического искусства в Риме.
В пятидесятые и шестидесятые годы занималась режиссурой и
поставила много опер в театре «Ла Скала» («Борис Годунов»,
«Сорочинская ярмарка», «Каменный гость» и другие). Чтобы
дать представление о месте Павловой в итальянском искусстве,
я сошлюсь на два интересных документа — письмо Немировича-
Данченко и интервью Витторио Де Сика.
Осенью 1931 года Павлова пригласила Немировича-Данченко
в Турин па репетиции и премьеру его старой пьесы «Цена жизни»
в своем театре. Он принял это приглашение и две с половиной не¬
дели провел в Италии. «В Турине я и моя пьеса имели успех
ошеломляющий»,— писал он из Берлина О. С. Бокшанской, от¬
давая должное добросовестности итальянских актеров и их пре¬
данности своему делу. Очень большое впечатление на него произ¬
вела игра Павловой, и он назвал ее отличной актрисой: «Кроме
Пашенной, у нас такой уж нет. В Италии она считается лучшей
итальянской актрисой и ее труппа лучшей в Италии» 18. Мы
знаем, что Немирович-Данченко не был щедр на такие похвалы.
И еще одно важное признание. Корреспондент журнала «Ис¬
кусство кино» попросил итальянского режиссера Витторио Де
Сика в один из его приездов в Москву рассказать о первых шагах
в искусстве. Он ответил, что родители готовили его к профессии
бухгалтера и он получил соответственную подготовку. «Об актер¬
ской карьере я и не думал до встречи с моим старым другом
Джино Саббатини, который играл в труппе Татьяны Павловой.
Он познакомил меня с ней, и я стал получать за выходные роли
28 лир в день *. Татьяна Павлова стала моим первым режиссе¬
ром, моим учителем... Мне было двадцать лет, и она отнеслась
ко мне, как к сыну. Немирович-Данченко, ее большой друг, при¬
езжал к нам в театр на репетиции. Я сохранил к ней привязан¬
ность и признательность на всю жизнь». Далее Витторио Де Сика
сказал, что Татьяна Павлова была для него как бы «эхом великой
школы» русского театра и благодаря ее урокам он хотел бы «счи¬
тать себя итальянским учеником Станиславского и Немировича-
Данченко» 19. Так неожиданно в одной точке скрестились разные
эпохи и разные культуры.
А началась артистическая жизнь Татьяны Павловой в тот ве¬
чер, когда юная Зейтман после представления «Бранда» пришла
к Орленеву за кулисы и он, пораженный ее сходством с Аллой
Назимовой, согласился наутро прослушать, как она читает стихи.