нием в Москву, ростовский сезон. Его удачи той зимы 189:1/92 года
заслуживают особого упоминания. Ему так долго поручали
роли любовников (вторых!) и фатов, что в конце концов он стал
их уверенно играть, нс очень изобретательно и очень технично,
Гораздо значительней его неудачи или полуудачи ростовского се¬
зона, к числу которых относится прежде всего Хлестаков. Натура
увлекающаяся, даже по-своему одержимая, Хлестаков Орленева
врал по вдохновению, купаясь в этой лжи, все больше и больше
запутывая и так запутанную интригу. Чудак, странный фантазер,
мистификатор, он ничем не был похож па того петербургского
чиновника, «совершенного commc il failI», которого имел в виду
автор. Орленева нельзя было упрекнуть в водевильном легкомыс¬
лии, напротив, в комизме его Хлестакова ясно слышалась беспо¬
койная нота. Но этой сатире с уклоном в фантасмагорию не хва¬
тало широты, она была слишком анекдотична, слишком замкнута
в своих границах, слишком па свой особый манер, чтобы стать
«типом многих», чтобы ответить требованиям гоголевской всеобъ-
смлемости («всякий отыщет себя в этой роли»). Не раз потом
Орленев возвращался к «Ревизору», по уравновесить реальный и
фантасмагорический элемент комедии так и не смог, и роль Хле¬
стакова несколько раз появлялась и потом исчезала из его ре¬
пертуара.
* Первая жена Орленева, Елизавета Павловна Скромнова, вскоре после
встречи с ним стала актрисой и выступала под своей девичьей фамилией.
Она была партнершей Павла Николаевича — играла в Петербурге у Суво¬
рина княжну Мстиславскую в «Царе Федоре»; се репертуар в поездках —
Ирина в том же «Царе Федоре», Женя в водевиле «Школьная пара» и т. д.
впоследствии работала во многих столичных театрах и в провинции.
Умерла в 1951 году.
Ирина Павловна Орленева училась сперва в балетной школе у
О. И. Преображенской, потом драматическому искусству в классе у
1*1. П. Карпова и в студии В. В. Максимова. Много лет выступала на сцене.
«Занималась также переводами пьес с нескольких европейских языков.
Трудно ему далась и роль гимназиста Степы в «Школьной
паре», которую Кугель в небольшой книге «П. Орленев», издан¬
ной в 1928 году, назвал среди лучших его работ в жанре воде¬
виля14. Пустую пьеску, построенную на недоразумении, на игре
слов, на двойном их смысле (пара — двое влюбленных, пара —
мужской костюм), Орленев сыграл с наивозможной серьезностью,
отыскав у водевильного гимназиста черты своего больного брата,
«озлобленного, недовольного и ворчливого». Эта внезапная и, ве¬
роятно, не совсем оправданная ассоциация, обострившая дей¬
ствие, придала бедному Степе характерную нервную подвиж¬
ность, заинтересовавшую ростовского зрителя. Но нужны ли были
психологические усложнения пустячку Бабецкого? В последую¬
щие годы, вернувшись к этой роли, Орленев играл ее с изящной,
ничем не омраченной непринужденностью, которая нравилась,
например, такому знатоку и ценителю, как В. Н. Давыдов. К ска¬
занному следует добавить, что из не вполне оправданного услож¬
нения водевиля Орленев извлек и пользу: в «Школьной паре»,
этой «картинке с натуры в одном акте», действительно чувство¬
валась натура, пусть в комическом преломлении.
Седьмой сезон Орленев провел в Вильно, городе, который часто
оказывался на его пути и потом, в годы гастролерства. Труппа
у антрепренера Шумана собралась большая, но и работа у акте¬
ров оказалась немалая (Орленев в мемуарах написал — ужасная).
Когда сезон, длившийся с 30 августа 1892 года до начала февраля
1893 года, кончился, «Виленский вестник» привел такую стати¬
стику: театр сыграл 60 комедий, 50 драм, 11 мелодрам, 7 траге¬
дий, 7 фарсов, 6 феерий. Это за пять месяцев! Цифры, по нашим
сегодняшним представлениям, умопомрачительные. В Москве
у Корша каждую неделю по пятницам были обязательные премь¬
еры, а у Шумана, как остроумно заметил А. Самарин-Волж-
ский в неопубликованных воспоминаниях «Тени минувшего», на
неделю приходилось семь «пятниц» 15. По расписанию Орленеву